Вашему сыну обратиться бы несколько дней тому назад. Ему можно было бы помочь. Запустил он свою болезнь – это одно. Но вы поймите и мое состояние. Каждый раз к нам приводят или привозят больных уже в запущенной стадии, когда результат операции бывает очень сомнительным. Поверьте, с такой ситуацией я встречаюсь очень много раз. Ну, а когда результат операции в таких случаях бывает плохим, то родственники обычно обвиняют нас – хирургов. По крайней мере, это несправедливо в отношении нас. Надеюсь, вы поймете меня и простите мою резкость.
Старик, жена и сын больного дали понять, чтобы доктор ни в чем себя не винил, что доктор сделал все, что смог, что виноваты они сами – обратились поздно.
Мирзопаязов, обращаясь к ним, сказал:
– Мы с вами одних кровей, мы с вами добрые соседи. В трудностях и в счастье мы всегда были вместе. Вот что я вам посоветую. Сейчас ваш больной находится в реанимационном отделении. Трудно сказать, как долго он будет оставаться живым. Может быть час, а может полдня. Потому, как только восстановится у него самостоятельное дыхание, когда уберут горловую трубку, через которую он сейчас дышит, я скажу реаниматологам, чтобы вашего больного выдали вам. Подготовьте автомашину, чтобы довезти его своего дома. Если довезете живым, то он успеет попрощаться со своими домочадцами, а если нет, что же, такова воля Аллаха! – закончил он.
– Уважаемый доктор! Рустам! Спасибо тебе сынок за твою работу, за твои заботы! Мы все благодарны тебе, твоим сотрудникам. Извините нас, что отняли у вас столько времени. Что будет с моим сыном – это воля всевышнего. Он дал – он и возьмет его на небеса. Что мы сможем простые смертные. Было бы хорошо, если вы – уважаемый Рустам, стали бы тем самым ангелом-спасителем моего сына. Не вини себя, что не смог помочь ему. Значить такова его судьба! Прощай сынок! Пусть всевышний всегда подержит тебя и твой дом. О-о-мин!
Выйдя из ординаторской в сопровождении Вохида, они все спустились на первый этаж. Усадив жену и сына на скамейке в больничном садике, старик поспешил в автовокзал, чтобы договориться на счет доставки больного в свой кишлак. Прошли полторы часа. Прямо к подъезду хирургического блока подъехала старая «Волга», на переднем сидении рядом с водителем сидел старик.
– Ну, что там, Эргеш? – нетерпеливо спросил старик. – Что говорят врачи? Он боялся напрямую спросить, еще жив его сын или уже погиб?
– Я только, что был у заведующего реанимационным отделением. Он сказал, что больной уже дышит сам и можно его уже увозить.
Дальше никакой волокиты не было. Медицинские сестры, как бы торопясь, переложили больного на каталку и быстро повезли больного по гулким коридорам. Затем лифт и каталку выкатили на эстакаду. Там с помощью сына и жены больного переложили на заднее сидение потрепанного «Волги». Коротко попрощавшись с больными и его родственниками, медсестры покатили каталку обратно.
Утром первая мысль Мирзопаязова была
