помочь построить каменный саркофаг над реактором. Тогда, в числе добровольцев, я, по воле судьбы и стал строителем того самого саркофага.
Признаться, я знал проблему Чернобыля лишь по книгам и документальным фильмам. Кто-то, что-то не досмотрел, реактор АЭС перегрелся, начал выделять больше тепла, чем отдавал, а затем начал бесконтрольно саморазогреваеться и случилась беда – реактор взорвался. Вот тогда ядерная реакция вырвалась из-под контроля. Я образно представил себе картину первых дней аварии. Словно обезумевший дракон, реакция стала неуправляемой. Как бурная река, размывшая плотину и водопадом устремившаяся вниз, начал бушевать поток нейтронов в активной зоне. Никто и ничто не могло остановить этого бущующего ажыдара.
Мы с Дамиром совсем по-другому посмотрели на Салям-ава. Перед нами сидел настоящий драконоборец – мужественный, надежный, крепкий. Каждый его взгляд, каждые слова, каждое движение красноречиво говорили о том, какое большое место занимает в его жизни и Тегерек, и Чернобыль.
– Оказывается, столь большой аварии еще не знала мировая атомная энергетика, – продолжал Салям-ава, – и потому потребовались невероятные усилия, чтобы локализовать ее. Но вот, что страшно, все знали – случилась такая беда, но первоначальное ощущение было обычным – люди ничего не чувствовали. Разумеется, у жителей Припяти и работников АЭС были заботы и тревоги о будущем, как быть, куда ехать, что будет потом.
– А так физически? Ни тебе холодно, ни тебе жарко? – удивлялся Молдо-ава.
– Поверьте, никакого ощущения, – вновь убеждал Салям-ава. – Прямо над жерлом атомного вулкана работали вертолеты, сбрасывая не только защитные материалы, но и цементные растворы для заливки места аварии. Вот так, постепенно, был построен каменный склеп для реактора, – констатировал он.
В разговор включился Ханзаман-тага – учитель биологии в местной школе. Обращаясь к Молдо-ава, он пояснил: – Радиация не ощутима, не имеет ни запаха, ни цвета, а когда враг невидим, то и бороться с ним невообразимо сложно. Есть всего два способа как нейтрализовать это зло: во-первых, скорее, далеко и надолго вывести людей из зоны радиоактивного излучения, а, во-вторых, скорее, надежнее и надолго «похоронить» источник излучения. Теперь вам понятно Молдо-ава?
– Яд, не имеющий ни запаха, ни цвета, ни вкуса, но очень-очень долеко распространяющий – это, действительно, страшное зло, – удивлялся Молдо-ава.
– Недавно посмотрел документальный фильм о чернобыльской аварии, снятый американцами, – включился в разговор Дамир. – Оказывается, заблуждались и на самых верхах союзной власти, что проявилось, главным образом, неправильной и несвоевременной организацией эвакуации населения Припяти, а также грубыми дефектами строительства железобетонного саркофага. Его слова подхватил Салям-ава:
– После того, как реактор заточили в железобетонный саркофаг, нас досрочно демобилизовали. Уже
