и настороженный блеск глаз заставили Коннора быть благодарным за то, что родился мужчиной. От нее, к тому же, хорошо пахло. Но сейчас все это не имело значения.
– Прекрасно, – удалось ему выдавить. – Как насчет нескольких ответов?
Она кивнула и вошла в гостиную. Он последовал за ней. Дом был маленьким и старым, как всякое бунгало в этой части Хантингтон-Бич. Дворы были узкими, дома практически наползали друг на друга, а припарковаться было почти невозможно.
Он отметил, что ее дворик был так замусорен, словно она держала коз. В подъездной дорожке было больше рытвин, чем асфальта, крыша нуждалась в замене. Домик не мешало бы покрасить, и он почти боялся увидеть то, что внутри.
Но здесь его ждал сюрприз. Дом был старым, но чистым. Дайна, очевидно, вкладывала время и деньги в то, чтобы содержать в порядке интерьер. На остальное не хватало ни того, ни другого. Деревянные полы были выщерблены, но натерты. Стены были выкрашены в мягкий золотистый цвет и увешаны фотографиями родственников и пейзажами. Мебель казалась удобной. Словом, дом был маленьким, но уютным.
От гостиной вел коридор, насколько он мог предположить – в спальни. Здесь была и маленькая столовая, отходившая от жилой зоны, а за ней – кухня, откуда донесся счастливый визг. Кон поежился. Там сейчас тройняшки. Его дети.
Он провел рукой по лицу в бесплодной попытке прояснить голову и, покачав головой, процедил:
– Адвокат провел кое-какую проверку после того, как сегодня утром я получил судебное уведомление об иске.
Дайна слегка нахмурилась, но ему все равно, если она сожалеет о том, что подала на него в суд.
– Он говорит, что Джеки и Елена умерли три месяца назад?
Из нее, казалось, вышел весь воздух. Дайна обмякла и опустилась на ближайший стул.
– Елена брала уроки летного дела. Хотела при любой возможности летать сюда, навещать меня и бабушку.
Кону стало не по себе.
– Так или иначе, она получила лицензию и, чтобы отпраздновать, отправилась вместе с Джеки на уикэнд в Сан-Франциско.
– Без детей?
Дайна кивнула:
– Слава богу, как выяснилось. Одна из подруг осталась присматривать за ними. На обратном пути начались неполадки в двигателе. Елена была недостаточно опытна, чтобы найти выход из положения, и они упали на поле.
Боль набросилась на него при воспоминании о Джеки. О годах, проведенных вместе, о смехе, шутках, прекрасном времени. Страшно подумать, что она мертва. Ненавистна сама мысль о том, что она испытала в самом конце. Ненавистна мысль о том, что ее нет рядом, и не на кого вопить и возмущаться.
Стремясь подавить мятущиеся мысли, он глянул на Дайну и увидел в ее глазах ту же боль, которую она не успела спрятать. И он был вынужден вспомнить, что она потеряла сестру.
– Мне очень жаль. Насчет Елены.
– Спасибо, – вздохнула она. – И простите меня за то, что подала в суд, не поговорив сначала с вами.
У него вырвался короткий смех:
