он сам об этом не подумал? У него хватило бы денег на покупку дома. Вместо этого он переставил свою кровать в гостиную, когда Маркус вошел в подростковый возраст, чтобы у детей было по отдельной комнате.
Тридцать лет. И что толку? А теперь он, возможно, скоро умрет.
Сделав пару шагов по газону, он опустился на землю. Лег, раскинув руки, глядя в небо. Сырость от земли пробиралась под одежду, след от сверхзвукового самолета казался белой меловой чертой на небе.
– Если ты есть, – прошептал он, – подай мне знак. Сейчас или никогда. Я умру? Это уже конец?
Ничего не произошло. Никакого самолета, даже кроны деревьев не зашуршали.
Он вздохнул и поднялся. Одежда промокла. Он попытался стряхнуть с себя грязь, прежде чем снова войти в дом сына.
Маркус и Юсефин приготовили жаркое из лосятины с жареным луком, шампиньонами и сливочным соусом. Вареный картофель и соленые огурцы. Домашний хлеб и масло с кристалликами морской соли. Рябиновое желе, карамели-зированная морковь и брусничное варенье. Викинг не знал, кто из них что сделал – сын и его подруга все всегда делали сообща. Почему-то при мысли об этом его кольнуло изнутри – постыдное чувство зависти.
Эллиот ел с большим аппетитом. Он любил всякую еду. Неподалеку от библиотеки в центре открылся тайский ресторан, там подавали вок и суши, а также модное блюдо под названием «Поке боул». Ребенок, в отличие от дедушки, все это ел. А Викинг не мог заставить себя проглотить сырую рыбу.
Юсефин кормила малышку грудью прямо за столом, как в свое время Хелена. Кстати, не пора ли заканчивать с этим делом? Ребенок уже сидит и ползает.
– Ты общался с Элин? – спросил отец сына после второй порции еды.
– Она звонила после обеда, – ответил Маркус. – Сегодня работает в ночь. Потом будет выходная до понедельника.
Дочь – медсестра в Каролинской больнице в Сольне. Раньше она обслуживала раковых пациентов в «Радиумхеммет» – до того момента, как прекрасно функционировавшее отделение в духе времени реструктурировали, превратив в нечто совсем другое. Теперь дочь работает в реанимации с ковидными пациентами. Насколько понял Викинг, работа у нее просто адская. Он не виделся с ней с самого Рождества.
– Как она себя чувствует?
– Кажется, лучше. Экзема немного отступила.
– А неизвестно, когда у нее отпуск?
– Почему ты сам не позвонишь и не поговоришь с ней?
Юсефин поднялась, посадив малышку на бедро, протянула руку мальчику.
– Пошли, Элли, почистим зубки и почитаем сказку.
Ребенок сложил руки на груди.
– Дедушка почитает!
– Не сегодня, мой дорогой, пойдем.
– Я почитаю тебе в другой раз, – пообещал Викинг. – А сейчас иди с мамой.
Мальчик громко протестовал, пока они поднимались по лестнице.
Маркус вздохнул.
– Прости, я не хотел тебя поучать…
– Нет-нет, ты
