на мыло,
С призывом разлюбить бояр плохих,
А добрых обожать. Смешно, но мило.
Нас учит жизни зарубежный хлам,
Советы их давно сродни приказам.
Сидели бы, как мыши, по углам
И не гордились страшною проказой.
В помойной яме иллюзорных благ
С подачи богодула и прохвоста
Позорно прославляется бардак
И вместо городов встают погосты.
Сам чёрт снимает мерзкий кинофильм,
Создав из серой пустоты интригу.
Десятки миллионов простофиль
Легли под богодула и барыгу.
Свирепствуют двуногие мешки,
Наполненные мусором до края,
Присвоив и вершки, и корешки.
Но их не пощадит земля сырая.
Не обойдёт их неуёмный страх,
Ведь ведают, что их дела паскудны.
Останется навеки прахом прах…
Ничтожен блеф, что черти не подсудны.
Нелеп наш богодул, угрюм, труслив…
Не богу он молился для рекламы.
Своих господ лакеи не спасли,
А за спиной лишь рытвины да ямы.
Центральный район
В пёстрой толпе безлюдно,
Лица в профиль, в анфас.
Даже и час в ней судный,
В нём человек погряз.
Время в движенье жутком,
В обыденной толкотне.
Там люди служат желудкам,
А думают, что стране.
Не всем представится случай
Не потеряться впредь.
Там тени сбиваются в кучу,
Чтобы не умереть.
С неба хватают не звёзды,
А прошлых надежд следы.
Там даже собаки серьёзны
И беспредельно горды.
Лапша украшает уши
И призрачные дворцы.
Там женщины и лягушки,
Похожи, как близнецы
Штурмует свои высотки
Изысканная ерунда.
Там мужики, что тётки,
Правда, не все, не всегда.
Мчат за рассветом рассветы,
Рождая за шоком шок.
Там даже, как бы, поэты
Пишут один стишок.
Неповторим и ярок
Повседневный отстой.
Там скопище иномарок
Загружено пустотой.
Княжеские палаты,
Замки, дворцы, терема…
Там тучны депутаты,
Что кромешная тьма.
Бездомные, что иммигранты,
Делят найденный грош.
Там в дикости толерантной
Неистребима ложь.
Проблемы решаются сходу,
Но дорогой ценой.
Там
