происходит в тени. А там сталь гулко сталкивалась со сталью, железные подковы брякали о мрамор пола, шелестела ткань – и как будто пергамент.
И вот в неверном сиянии ночного светила возникла высокая коронованная фигура. Костлявые пальцы небрежно поглаживали многочисленные перстни, белые пряди колыхались в такт шагам.
И наконец посреди холла остановилась мумия из каменного гроба.
Глава 5. ⟰ Несносный сосед
Наверное, так чувствует себя гусеница, когда, выбравшись из тёплого кокона, расправляет крылья. Место апатичного зрителя вновь занял беспристрастный проводник между этим миром и иным.
– Мёртвым не дозволено бродить среди живых. Вернись в свой гроб и позволь душе уйти с миром.
Однако, на мумию отточенный профессионально-суровый тон впечатления не произвёл.
– Не будь скотиной, жнец, – мертвец говорил низким бархатистым голосом, который мог бы показаться приятным, если бы не ядовитый сарказм, сквозящий в каждом слове, – разбудил меня, а теперь глядишь ты – строит из себя благородного витязя. Дай водицы колодезной, а? Я в дрёме пребывал десятки лет, представь, насколько жажда будет мучить?
– Я тебя разбудил? – с недоверием уточнил жнец, медленно спускаясь по ступеням вниз на случай, если понадобится применить силу.
– А как же, – ухмыльнулся мертвец. – Думаешь, зря на крышке писано, что её не открыть ни живому, ни мёртвому? Нет, надо было тебе, который ни так, ни сяк, тянуть к ней свои загребущие ручонки?
Это был упрёк – и упрёк справедливый. Ведь отпуск совсем не повод терять бдительность! Но нужно было держать марку, и жнец сделал вид, что пропустил насмешку мимо ушей.
– Ты вообще кто такой?
– Тёмной матери Мары волхв, Кощеем меня кличут, – он отвесил шутовской поклон и ехидно добавил: – теперь, когда приличия соблюдены, и мы представлены друг другу, могу я всё же получить воды?
Жнец обречённо махнул рукой в сторону кухни. В очередной раз прогрохотали железные сапоги, проскрипела дверца ящика с кружками, потом послышались какие-то странные звуки и наконец журчание наливаемой воды.
– Какой насос мудрёный, эко диво…
Жнец задумался. Мара была богиней смерти и нового рождения, а вместе с тем – иллюзий и кошмарных снов. Хотя в штатном расписании небесной канцелярии она числилась одной из кураторов восточно-европейского управления смерти, сведений о ней у жнецов было немного, боги почти никогда не снисходили до общения с рядовыми сотрудниками, ограничиваясь отправкой списков и сбором отчётности. Но если бы у Мары была привычка заводить себе служителей – восставших мертвецов, – наверное, хоть кто-нибудь бы это заметил? Или дело тут совсем не в богине?
– Какая ж лепота! Аж сызнова жить мне захотелось… – сообщил вернувшийся Кощей, на ходу допивая воду из самой большой кружки. С каждым глотком он всё меньше походил на скелет, на глазах обрастая плотью. Теперь вместо жутковатого черепа
