style="font-size:15px;"> Серебров демонстративно окидывает взглядом машину и кучу хлама на заднем сидении.– Полагаю, да. Эй, я не враг. И не собираюсь набиваться тебе в папочки. Твоя мать просила помочь с работой и жильем. Сниму квартиру, сделаю документы, устрою на работу – и будешь вспоминать меня только на пьяных посиделках с друзьями. Что скажешь?
– Скажу, что жил без отца, и еще сто лет проживу. История складная, только вот знаешь, что? Мама, когда я однажды спросил об отце, вдруг призналась, что она его любила, а он оказался женат. Так что иди в жопу, папа. Помоги жене, оплати психиатра, она наверняка за столько лет с тобой головой поехала. Досвидос.
С этими словами я сажусь в машину и трогаюсь с места, оставляя Сергея Сереброва далеко позади, задумчиво (и, как мне кажется, немного виновато) смотреть мне вслед.
И все же, хоть мне и хочется оставаться холодным и равнодушным, я чувствую, как колотится сердце, к лицу приливает жар, а в груди что-то давит, мешая глубоко дышать.
Я злюсь, что реагирую, как несдержанная девица. Но вскоре оказывается, что все намного хуже. К вечеру, когда я нахожу уединенную парковку, поднимается температура. А утром, когда я выхожу из машины, чтобы добрести до аптеки и купить что-то от жара, сознание вдруг выключается и последнее, что я помню – холодный и мокрый после дождя асфальт.
Как будто судьба, издеваясь, говорит «надо было слушать папочку».
Марк
Люблю Москву с утра. Ни пробок, ни суеты, только чистые светлые улицы, ласковое утреннее солнышко и предвкушение нового дня. Я несусь по шоссе, ведущего от нашего загородного поселка прямиком к клинике, где я прохожу летнюю практику.
Кто-то скажет, что проходить практику в клинике отца – это жульничество, а я скажу, что такого объема информации не на каждом предприятии найдешь. Меня обучают всему: от принципов управления до азов – то есть работы с пациентами. Папа считает, хороший управленец должен досконально понимать, как и что в его деле работает. От санитарок до нейрохирургов.
Так что всю эту неделю я как раз буду санитаркой в отделении интенсивной терапии. И немного нервничаю. Одно дело читать всякие стандарты оказания медпомощи и лицензии на медицинские услуги. Другое – контактировать с тяжело больными пациентами. А если я что-то сделаю не так?
Но гораздо больше, чем накосячить на практике, я боюсь подтвердить стереотипы о тупых спортсменов. Больно вспоминать, сколько хейта на меня обрушилось, когда в прессе появилась информация, что Элина Сереброва учится на факультете управления бизнес-процессами. И семью припомнили, и факапы, попавшие в прессу. Как будто то, что я оговорилась в интервью, делает меня клинической идиоткой.
Почувствовав, что снова начинаю заводиться, я сворачиваю к торговому центру. Он еще, разумеется, закрыт, но у входа есть небольшой киоск с божественным кофе. Мне срочно требуется доза кофеина и сахара.
Взяв айс латте с вишневым сиропом – я никогда не изменяю вкусам – я возвращаюсь к машине.
