присматривала за своими щенками, чем люди племени дамара за своим скотом[229]. Материал по физической антропологии (данные антропометрических измерений) в книге Гэлтона небрежен и малопредставителен, а материал по африканским языкам, собранный им, он даже не стал публиковать. Тем не менее благодаря своей укорененности в академическую среду Великобритании он получил репутацию этнолога-экспериментатора и рано занял видные позиции в британской науке: в 1857 г. стал секретарем Королевского географического общества, с почтением цитировался «этнологом номер один» середины XIX в. Р. Лэтэмом в его «Описательной этнологии»[230].
Однако же не очень высокие научные достоинства этнографического материала, полученного в середине XIX в., этнология того времени была не в состоянии оценить, так как сама природа тогдашнего жанра этнологической теории делала ее малочувствительной к целостным образам жизни «дикарей». Теоретическая умозрительность в этом жанре доминировала, отводя фактам роль фрагментарных иллюстраций к отдельным общим постулатам. И хотя в это время позитивистский стандарт научности, основанный на требованиях эмпиризма, индуктивизма и экспериментальности, получил уже признание среди исследователей «доистории», это выглядело не более чем риторической модой. Так, еще Дж. Причард высказывал на заседании Британской ассоциации содействия развитию науки пожелание, чтобы Ассоциация стимулировала колониальных служащих и моряков в сборе фактического материала о «дикарях», а свой последний труд «Естественная история человека» он мыслил как руководство, «подготовленное для флота Ее величества и приспособленное для путешественников»[231]. Тремя десятилетиями позже (1869) Этнологическое общество даже создало особый «Классификационный комитет» для разработки «фиксированной терминологии» и «регистрационных таблиц», в которых можно было бы единообразно фиксировать данные по религии, фольклору, социологии и материальной культуре народов, попавших в поле зрения заинтересованных наблюдателей[232].
Все эти усилия не привели к сколько-нибудь заметным результатам, так как деятельность теоретиков и наблюдателей не получила никаких серьезных методологических и организационных оснований, их объединяющих. Они еще долго продолжали существовать обособленно, лишь косвенно оказывая влияние друг на друга. Их соединение стало делом неблизкого будущего.
1.8. Эволюционизм Ч. Дарвина
Великий Дарвин стал во второй половине XIX в. тем, кого сейчас принято называть «культовой фигурой». Не было, пожалуй, ни одного сколько-нибудь заметного научного течения, которое так или иначе не связывалось бы с его идеями, будь то решительное их отрицание или не менее решительная их поддержка и привлечение для обоснования собственных теоретических позиций. В литературе
Ibid. P. 93.
Цит. по:
См.: Classification Committee // Journal of Ethnological Society of London. L., 1869.V. 1. P. 332.
