target="_blank" rel="nofollow" href="#n_398" type="note">[398]. С журналистской эпатажностью, адресованной антропологам-эволюционистам, он встал на позицию еще недавно раскритикованного им Мюллера, заявив, что все происходило в истории еврейской религии в точности так, как об этом пишет Библия[399].
Трудно как-то определенно объяснить столь резкую переориентацию Лэнга. На этот счет и при его жизни и много позже высказывались разные суждения. Дж. Стокинг, в частности, полагает, что возможной причиной такой инверсии стал духовный кризис Лэнга, вызванный смертью родных и друзей юности, а также общая атмосфера разочарования британских интеллектуалов в позитивистских и материалистических доктринах, резкий всплеск мистицизма и интереса к паранормальным состояниям сознания. Известно, что Лэнг всегда интересовался психологией, в 90-х годах стал увлекаться исследованиями паранормального и стал одним из основателей в 1882 г. Общества психологических исследований, в котором как раз и производились такие исследования[400].
Такое объяснение кажется приемлемым, ибо примеры подобного рода в истории британской антропологии более поздних времен были. Такое произошло с Эванс-Причардом, который первую половину своей научной карьеры стоял на позициях агностицизма, а в 40-х годах совершил обряд обращения в католицизм и после этого существенно изменил свой подход к изучению религий африканцев, а его друг Джек Дриберг вообще принял ислам и преподавал его основы в Оксфорде[401].
Все, как говорится, может быть. Но в данном случае представляются весьма существенными особенности характера Лэнга и его основная (журналистская) профессия. Известно, что он был весьма ироничным и не всегда объективным критиком, склонным к парадоксальным суждениям и любителем эпатировать публику разрушением установившихся вкусов и авторитетов. Так, в своих литературно-критических эссе он не оставил ни одного знаменитого писателя без того, чтобы не высмеять или не принизить, что произошло с Ф. М. Достоевским, Т. Харди, Дж. Конрадом, Л. Н. Толстым, Э. Золя и др. Исключение он сделал для своих близких друзей – Р. Л. Стивенсона и Г. Р. Хаггарда[402]. Нет ничего удивительного, что такая судьба постигла и Макса Мюллера, и других ученых.
Приверженность Лэнга к эволюционной антропологии – это лишь один из многочисленных эпизодов его бурной журналист ской и писательской жизни, который, как и все прочие, сменился другими увлечениями. Лэнг не был укоренен в антропологическую традицию, он был «литературным аристократом», случайно заглянувшим «на огонек» в антропологический цех, где в своем журналистском стиле нашел материал, вызывающий интерес у интеллектуального читателя (это – его аудитория), и придал этому материалу скандальный оттенок, вначале раскритиковав Мюллера, а затем с таким же остроумием – Тайлора, Фрэзера и др. Это, так сказать, чисто профессиональная особенность поведения.
Но не
Ibid. P. 291.
См.:
См.:
См.:
