холма, и пушинки, словно парашютисты, взмыли в небо и отправились туда, куда недавно улетели такие же пушинки его собрата.
Они завершат свой полет и опустятся на землю и в безмолвии вместе станут ждать весны и новой жизни. Да, их ждала тишина…
Эпилог
… За гранью свет и тепло, и это так знакомо, словно я жил раньше, только не помню этого. Хотя в памяти есть ключ ко всему. Просто при рождении мы забываем о многом. Но не все же, должен же помнить, кто я. Может я это я? Нет, есть что-то еще. Имя! Да, точно, имя! Как все знакомо вокруг: и великаны, и холм. Кстати, что там, за этим холмом? Нет, сейчас это не важно, нужно сосредоточиться. Что так звенит? Дин –дон, дин-дон. Вспомнил, есть секретный код. Дин-дон Дандилион, меня зовут Лион, Лион – это мое имя! Я вспомнил, нашел ключ и сохранил. Главное, запомнить имя и кто тебе его дал. Кто дал? Лев!
– Лев! – Тишина. Неужели его здесь нет?– Лев, пожалуйста, услышь меня!
– Вообще-то тебя слышат многие, но никому нет дела, кроме меня, конечно.
– Где же ты, друг?
– Удивительный парадокс, мы так стремимся охватить необъятное, разглядываем мир по сторонам, забывая обратить внимание на то, что творится прямо перед нами…
Справка
Левенцон от немецкого löwenzahn – одуванчик.
Данделеон от английского dandelion – одуванчик
Не герой
герои совершают подвиги,
и память о них живет века,
а не герои спасают жизни,
но о них не помнят никогда.
Павел
Моя любовь спускается к реке
За спиною два больших крыла
Несет забытое в одной руке
В другой, что сказано со зла
Босые ноги топчут траву
Траву сомнений и обид
Терпением перелистывает главы
Не прочитанных упреков стыд
(из блокнота Павла «Моя любовь)
Прохладный ветерок порывами мягко гладил траву на холме, и она, словно приветствуя его, то сгибалась к земле, то снова вставала в полный рост. Хотя и было жарко, – пот пропитывал одежду, которая становилась мокрой и липкой, – все же ветер некстати: очень сложно разглядеть какое‑ либо движение. А ближе к селу чаще, словно часовые, росли кустарники, да и трава выше и гуще. Но они где‑то рядом, так как утром недосчитались одного часового.
– Командир, там кто‑то есть! – слегка прищуриваясь, шепнул Павел.
– Тихо, где? – словно успокаивая, спросил капитан.
Солдат кивнул и показал на холм. Там действительно кто‑то возился? Или все‑таки трава? Как же мешал ветер! Нет‑нет, это какое‑то живое существо, так как стало отчетливо выделяться что‑то черное, возможно, голова, может, бок. Собака? Через мгновение все прояснилось.
– Это же пацан, – процедил командир, а на холме появилась маленькая фигурка мальчика лет семи.
