сверху камнем срывается к добыче, летел навстречу пулям и взрывам, презирая страх, лишь цель – та маленькая фигурка, оказавшаяся посередине всепожирающей и никого не щадящей войны. Совсем рядом с малышом фонтаном взметнулась в небо земля, но солдат уже обхватил тельце и накрыл собой.
Капитан увидел поднятую руку и облегченно вздохнул:
– Жив, зараза! – И, обернувшись к радисту, приказал, – шли весточку домой: нас накрыли, в деревне боевики, у них минометы, пусть прикрывают с воздуха.
Мальчик плакал и вырывался, но вставать нельзя, – здесь, на холме, они как на ладони.
– Тихо, тихо, все будет хорошо, – пытался успокаивать ребенка Павел, – пришел добрый дядя, он тебя спасет, ты только не кричи, а слушай, вот сейчас за нами прилетят вертолеты и заберут нас. Ты когда‑нибудь летал на вертолете?
Больше он не знал, что говорить и от шума перестал себя слышать, как будто все звуки кто‑то выключил. Странно, но именно сейчас он вспомнил, как со старшим братом ходил на рыбалку, и, когда они отплывали от берега, он очень боялся воды. Именно тогда удочка зацепилась, он ее дернул, и лодка наклонилась. Павел кинулся на другой край, и… Они с братом перевернулись. Он стал тонуть, тогда тоже пропали все звуки, а когда открыл глаза, – видел только пузыри, белые в желтой воде. Все это как во сне…
Павел вздрогнул и почувствовал руками вибрацию земли, она усиливалась, и сверху посыпались камни и трава.
Ребенок перестал плакать и возиться. Солдат хотел приподняться на руках, чтобы сильно не давить на него, затем осмотреться, когда почуял что‑то у себя подмышкой. Подумал, какой‑то упругий стебелек травы и дернул плечом.
Сильная боль… Хлопок… хлопок? Нет, это выстрел… на мгновение он замер… сейчас все пройдет, но боль усиливалась, а когда под бронежилетом струйкой потекла кровь, он начал терять сознание… Все как во сне…
Мальчик попытался выбраться из‑под солдата, но никак не получалось, не хватало силенок, да и расслабленное тело было тяжелым. От отчаяния он закричал, но его крик скрыл грохот вертолетов. «Не обманул», – мелькнуло в голове у малыша. Как хорошо, что он не видел происходящее. Если бы встать на холме и перевести взгляд на село, то его невозможно было бы рассмотреть из‑за огня, смешанного с землей и кровью. Шум и сильный грохот, стоны и разрывающиеся на части тела от снарядов, которым безразлично кто ты, боевик или мирный житель, а может, чья‑то мама? Холодные, бездушные, несущие смерть снаряды. Как хорошо, что он не видел происходящего. И еще никак не выбраться.
Он вспомнил вчерашний день, когда в село пришло несколько мужчин, среди которых был его отец, державший в руках револьвер.
– Ну, иди сюда, сынок, ты же джигит, на, – он протянул ему оружие, – учись. Неверные повсюду, они хотят поработить нас.
Когда пистолет оказался в детской руке, чувствовалась тяжесть, но было приятно, ведь все вокруг смеются и хвалят тебя. Как будто праздник, и у тебя
