улыбались совсем по-разному. – Смешно тебя упрекать. Ты никому не делаешь зла. Ты же не нападаешь на парней просто для того, чтобы здесь хоть что-то происходило!
Как ни странно, его слова рассмешили девушку:
– Скажи это Картеру.
Она, конечно, не стала объяснять, что не столько хочет, чтобы здесь хоть что-то происходило, сколько боится оставаться наедине со своей тайной.
Джек закинул руку ей на плечо, притворяясь, будто флиртует. Получилось безобидно, но забавно:
– Картер мой брат, так что могу с уверенностью тебе сказать – он идиот. Признайся, для тебя все эти фэйрфолдские простачки – всего лишь развлечение.
Она улыбнулась и, покачав головой, повернулась к нему. Парень замолчал, и Хэйзел только тогда поняла, как близко оказались их лица.
Настолько близко, что она могла почувствовать на своей щеке его теплое дыхание, разглядеть бахрому ресниц, на свету отливающих золотом, и плавный изгиб губ.
Сердце Хэйзел отчаянно забилось: казалось, давно позабытое чувство десятилетней девочки вспыхнуло с удвоенной силой, заставив ее почувствовать себя такой же уязвимой и глупой, как в те далекие дни. Девушка ненавидела это ощущение. Теперь она разбивает сердца, а не наоборот!
Тот, кто преподносит свое сердце на серебряном блюде, сам виноват в том, что получает.
Был только один способ перестать страдать по парню. Тот, что всегда срабатывал.
Глаза Джека были слегка затуманены, губы – слегка приоткрыты. Преодолеть оставшееся между ними расстояние, закрыть глаза и прижаться губами к его губам казалось таким правильным. Джек ответил на поцелуй тепло и нежно.
Затем, часто моргая, отстранился.
– Хэйзел, я не хотел…
– Нет, – ответила она, вскакивая. Ее щеки горели. Он был ее другом и лучшим другом ее брата. И он не был чужим. В любом случае, целовать его – неправильно, даже если он тоже этого желал. Хотя ясно понять этого не дал, что делало случившееся еще хуже. – Конечно, нет. Извини. Извини! Я же говорила, что не должна целовать всех подряд, и вот сделала это снова.
Она попятилась.
– Подожди! – начал было он, потянувшись к ее руке и подбирая слова, которые бы ее успокоили – но она не далась.
Хэйзел сбежала, опустив голову, чтобы не видеть проницательный «я-же-тебе-говорил» взгляд Картера. Она чувствовала себя глупой и, что еще хуже, вполне заслуживающей того, чтобы ее отвергли. Как будто она получила по заслугам. Словно восстановилась кармическая справедливость – чего, конечно, в реальности не случается. По крайней мере, не так быстро.
Хэйзел отправилась прямиком к Франклину.
– Можно угоститься? – спросила она, кивая на флягу.
Тот глянул на девушку мутными, налитыми кровью глазами, но флягу протянул:
– Тебе не понравится.
Ей и правда не понравилось. Сивуха обожгла горло. Но Хейзел, хоть и с трудом, сделала еще пару
