Выместить злость… скажем, сломав руку… а получилось вот убийство…
Генку не было жаль совершенно.
Илья постарался выкинуть эту смерть из головы.
А утром вновь позвонила Танька.
– Привет, – сказала она.
– Привет.
Илья бросил взгляд на часы. Начало седьмого… В школе о Танькиной бесцеремонности легенды ходили, и надо же, она не изменилась нисколько.
– Спишь, что ли? – с неудовольствием поинтересовалась она.
– Сплю. – Илья подавил зевок и раздражение.
– На похороны придешь?
– Чьи?
– Генкины.
Спросонья Илья туго соображал. Он вообще ненавидел ранние подъемы, потому как долго не мог прийти в себя, не помогали ни кофе, ни холодный душ. Бодрость, которую дарил последний, заканчивалась как-то быстро, и следом наваливалась усталость, и до вечера Илья ходил, словно вареный.
– Вы же, помнится, приятелями в школе были…
– Танька. – Он все же зевнул широко, до занывшей челюсти. – Неужели ты позабыла, чем наше приятельство закончилось?
Танька засопела. Обиделась, что ли? Ей-богу, как ребенок.
– Ильюша. – Теперь она говорила мягко, как с ребенком или с душевнобольным. – Хватит уже… та история… Кто теперь разберет, ты был прав или Генка… Все-таки его убили… и наши все соберутся. Ты придешь?
– Нет.
– Илья!
– Что? Да плевать мне на Генку! Помер и…
– Приходи. – Тон Таньки вновь изменился. – Ты должен быть! Или, может, это ты его, а, Илья? Из-за той истории…
– Ты полиции ее рассказала?
Танька хмыкнула.
– Ну, я, – произнесла она, на сей раз с вызовом, и поспешила оправдаться: – Если бы не я, все равно рассказал бы кто-нибудь… Все же знали, как вы с Генкой собачились в последний год.
Ну да, все знали.
А теперь все увидят, что именно Илья имел на Генку зуб… Надо появиться на треклятых похоронах этих, иначе и вправду пойдет слушок. Впрочем, Илья крепко подозревал, что слушок все равно пойдет, вне зависимости от того, придет он или нет.
– Помирись уже. Генка… он был сволочью… но именно, что был.
Танька трубку повесила.
А где и когда похороны будут, не сказала. Специально не сказала, чтобы теперь уже Илья вызванивал, спрашивал ее. Он не будет. Ему это совершенно ни к чему… и на похороны он точно не пойдет. Кого он там не видел?
Еще один вечер встреч?
Кладбище – самое место для светлых школьных воспоминаний. Илья сплюнул и попытался уснуть снова. И опять не вышло.
Письмо доставили ближе к полудню.
Заказное.
И хмурый почтальон долго пытался найти среди бланков фамилию Ильи. Писем Илья не ждал. А потому на темный конверт, перевязанный бечевкой, смотрел с немалым подозрением.
Конверт был пухлым.
И
