каждый мог оценить значение данной метаморфозы.
Пока колонна разворачивалась в построение для лагеря (даже это построение является одним из видов боевого порядка), а солдаты укрывали свои стальные машины охапками пшеницы и ржи, пучками подсолнечника и соевых бобов, разворачивали небольшое противотанковое орудие и зенитные пулеметы в полях (наши машины построились на широком пространстве, прилегающем к ферме позади, скрытые от посторонних взглядов посадками деревьев), я отправился побродить по ферме, чтобы понаблюдать за тем, как работает все то, что меня окружает.
Слева, как только я зашел на передний двор, я увидел здание коровника. Я заглянул внутрь. Перед корытом с сеном стояла корова. Она смотрела на меня, меланхолично пережевывая жвачку. Коровник был в беспорядке: на полу рассыпано сено, валяются вилы, перевернутые ведра. Я вышел наружу и оказался лицом к лицу со стариком, с которым столкнулся здесь с самого начала. На краю двора мужчина и девушка запрягали в меленькую телегу пару худых косматых лошадок. Мужчине примерно сорок лет, его движения медлительны. Лицо девушки серьезно, на нем были видны воля и ум; она двигалась порывисто, можно сказать, почти сердито. Она даже не повернулась, чтобы посмотреть на меня. В дверях дома появилась женщина. Ее волосы растрепались, лицо в грязи, глаза покраснели и опухли. Несколько секунд она внимательно смотрела на меня, затем развернулась и закрыла за собой дверь.
Я спросил у старика, где хранится сено.
– Здесь, – ответил он. – Только больше его не осталось.
– У вас не осталось сена? Совсем?
– Нет, господин.
На самом деле он не говорил «Нет, господин». Он сказал «Нет, товарищ». Но тут же добавил на румынском: «No, domnule». Потом он пробормотал несколько слов по-немецки, но я не сумел их понять.
– Сено забрали русские солдаты, – пояснил старик.
– Здесь была кавалерия большевиков?
– Не здесь. Они находились в Нове-Кетрушике. Им надо было кормить много лошадей. Они побывали на каждой окрестной ферме на километры вокруг и забрали все сено, которое сумели найти, в том числе и наше.
– Они заплатили вам за него?
– Конечно.
– Они дали вам долговую расписку или платили деньгами?
– Мне дали расписку.
– Как вы получите за нее деньги?
– Мне нужно будет проехать с ней в сельскохозяйственный центр в Шофронканы.
– Сейчас в Шофронканах немцы. Коммунисты оттуда ушли. Вы не знали об этом?
– Знал. Но ведь центр не закрылся?
– Старый центр был закрыт. Но скоро мы откроем свой вместо него.
– Тот же центр?
– Нет, не тот же. Другой.
Старик посмотрел на меня и проговорил по-русски: «Да, да, понимаю». И потом добавил ту же фразу
