радовало. Дети Анны и ее муж сносно болтали по-русски.
– Анна, – сказал я, – вам так идет ваша полнота.
Она улыбнулась без тени печали:
– Где же ты раньше был, Шурик?
Ее муж, кажется, его звали Луиджио, порывался немедленно купить мне новые брюки. А дети нападали на него и вытаскивали из плетеного кресла. И все вместе они валялись на полу летней веранды. Хотелось к ним присоединиться. Валяться на полу или лучше на газоне, возиться с ребятишками – что может быть радостней? День был нестерпимо солнечный. И еще очень хотелось, чтобы раздобревшая Анна присоединилась к нам. Оказалось, что Луиджио – аптекарь. И он занимается инсулином. Ну, он занимается не самим инсулином, а его поставками. Доходнее инсулина только космос, проституция, наркотики и торговля оружием. Больных диабетом в мире уже почти пятьсот миллионов. Я не восхищался, но и не комментировал. Потому что инсулином пока не пользовался. Проституцию при детях тоже не обсуждали. Недалеко на рейде стояла их яхта. Мне тут же вручили подзорную трубу, чтобы я смог оценить такелаж. Я глянул в волшебный глазок их калейдоскопа и, кажется, узнал капитана. Все того же лощеного красавца в черных шортах. Только косичка у него на затылке стала седой.
Луиджио сделал круглые глаза, подмигнул Анне и сказал:
– Больше я не разрешу тебе прыгать с яхты!
У меня был билет на самолет до Лиссабона. Я так и не нашел Катрину, которую искал на островах. И отчасти мне взгрустнулось. Наверное, я завидовал чужому счастью. Луиджио предложил поменять билет и провести с ними на яхте пару-тройку дней. Два симпатичных малыша, старшенькие – Николя и Морис, не отходили от меня. Почему-то я начинаю быстро тянуться к старикам и к маленьким детям. А они – ко мне. Давно, и не только мной одним, подмечено. Родители Луиджи уже загорали на яхте. С самыми младшими детьми управлялась няня-филиппинка. Я поблагодарил и отказался, сославшись на важную встречу с издателем в Париже. Врал, конечно. Я тогда сидел без работы, изгнанный из большой газеты. И везде искал ее, одну-единственную. Мне казалось, что она спасет меня от распада. Почему-то в голову втемяшилось, что она эмигрировала на Острова Зеленого Мыса. То, что сейчас называется Республикой Кабо-Верде. Так мне сказала ее мама – профессор консерватории, известная музыкантша. Деньги у меня были. Я получил аванс на большую книгу родовой хроники от известного православного банкира. Интересно, банкир может быть православным? Я был знаком с двумя православными банкирами-братьями. Сейчас они в международном розыске. Продали здание редакции газеты недалеко от Пушкинской площади.
Анна спросила меня:
– Ты сейчас что-нибудь пишешь? Мне понравилась твоя книга про олигарха и тайменя.
– Она многим нравится, – небрежно подтвердил я.
На веранде запахло мятой. Принесли коктейль «мохито». Разумеется, со светлым ромом. На три пальца в стакан наливаешь ром, потом
