для формирования мнений граждан и их выбора. Поскольку демократическое государство не должно интересоваться регулировкой количества поданных голосов, оно должно быть заинтересовано в обеспечении того, что «в республике, где суверен – народ, главную роль будет играть способность граждан делать информированный выбор между кандидатами»[169]. То, что Уолтер Липпман неодобрительно именовал «псевдосредой», расположенной «между человеком и его средой»[170], в демократии является политическим благом, областью, в которой осуществляется политическое участие; также это парадигматическая территория конфликта между политикой и сферой публичного и частными интересами и сферой социального. Именно на этой территории в современной демократии идет борьба – скорее за политическое равенство, чем за избирательное право.
Цепочка косвенности
Таким образом, мы прояснили политическое значение свободы слова, причины, по которым мнение в современной демократии является политической силой, а правовое вмешательство ради равной свободы на форуме является оправданным. Теперь мы можем обратиться к вопросу о «качестве» доксы или средствах, на которые опираются, формируясь и сообщаясь, мнения. В противоположность родственной суверенной власти, а именно избирательному праву, для формирования и выражения мнений граждан необходимо нечто большее их решения действовать.
Хотя мнение отождествляется с голосом и решением индивида высказать то, что он думает, на самом деле оно опирается не только на голос и решение индивида его использовать. Права свободы слова и свободы мнения отправляются при помощи технических средств, и эти косвенные материальные средства способны стать новым источником неравенства[171]. В самом деле, чтобы мнения были услышаны и стали влиятельными, граждане должны сделать некоторое дополнительное усилие помимо решения отточить свои риторические способности, мыслить свободно и говорить честно и открыто. Традиционно эти индивидуальные качества считались доказательством существования определенных форм естественного неравенства, которые не только не устраняются равным правом на участие в политической жизни, но еще больше усиливаются, получая возможность проявить себя и даже развиться[172]. Классическое описание демократии как правления, в котором индивиды используют только аргументы, является, следовательно, неадекватным, поскольку, хотя граждане не могут использовать деньги напрямую, средства, необходимые, чтобы их мнения получили публичный отклик, довольно дороги и для них нужны деньги. Если следовать идее Ролза о том, что пользование свободой состоит в пользовании одновременно «основными свободами и ценностью этих свобод», мы можем сделать вывод, что «без финансовых средств для осуществления права на свободу слова это право, судя по всему, не будет иметь никакой действительной ценности»[173].
«Citizens United v. Federal Election Commission» (2010). P. 23.
Необходимость материальных ресурсов как основы любой публичной сферы и, соответственно, проблема новой формы неравенства, определяемого экономическими преимуществами, влияющими на выработку общественного мнения, были подчеркнуты уже Хабермасом в его «Структурной трансформации публичной сферы». В этом заключается значение введенного им различия между публичной сферой, с одной стороны, и государством и рынком – с другой. Как было отмечено Гарнемом, мы вынуждены спросить, «какие новые политические институты и новая публичная сфера могут оказаться необходимыми для демократического контроля глобальной экономики и политики». См.:
Ср.:
