в Центр реабилитации больных, потерявших здоровье в Афганистане.
Ежегодно 22 апреля, в день рождения Володи, для первокурсников ГПТУ № 22 проводится линейка его памяти.
А с портрета на них, молодых, с улыбкой смотрит 19-летний герой, с истинно русской фамилией – Березкин…
«Чтобы ты мною гордилась…»
О своем муже Сергее Владимировиче Куба рассказывает его вдова, Марина.
«По натуре – гусар, мог на последнюю десятку купить мне цветы или истратить ее на такси. На год раньше своих сверстников пошел в школу и, опасаясь, что его, 16-летнего, могут не принять в училище, написал письмо Министру обороны СССР. Тот дал добро на поступление… Тяжело ему приходилось на первом курсе рядом с теми, кто отслужил уже в армии. Но нужно знать его характер: привык быть первым – через пару лет китайский язык знал лучше других курсантов, на конкурсах бальных танцев ему не было равных – „вот мы какие“. Физически очень развитый парень… Глаза у него были очень выразительные. Глазами разговаривал… С любым человеком находил общий язык. И он, и я – из семей военных, ракетчиков, вместе с родителями кочевали по военным гарнизонам, и так получилось, что дважды после переездов вновь оказывались в одном классе. В 8-м влюбились…
Сережа нарушил семейную традицию и пошел учиться не в ракетное, а в десантное училище.
Настя родилась, так он каким-то образом на сутки сбежал из училища в Воронеж: открываю дверь – Сережа стоит на пороге в гражданской одежде. Дочь повидал и обратно…
После училища нас ждала Чита: глухой гарнизон, дома, насквозь промерзающие зимой. Ребенок болел, и Сережа сильно переживал, думал, как выбраться из глухомани. И Афганистан, очевидно, в его мыслях возник как вариант, хотя и опасный. А меня при слове „Афганистан“ трясло. Из ДРА приезжал в отпуск, вместе встретили 1986 год. Его отец, в ту пору занимавший достаточно высокий военный пост, настоял, чтобы сын прошел обследование – у Сережи были боли в спине, сказывалась давняя травма. Врач посмотрел и сказал, что с десантными войсками придется расстаться. Об этом знал только отец.
6 января я провожала его, и на перроне почему-то пришла мысль, что вижу в последний раз, хотелось бежать за поездом. Отец мог оставить его в Союзе, но не стал. „Мой сын офицер и коммунист“. После гибели Сережи он прожил недолго – не перенес…»
Строки из писем: «Здравствуй, любимая! Те минуты, когда я был рядом с тобой и Настенькой, были для меня подлинным счастьем. Это как пища для голодного, как сон для уставшего. Любимая жена, милая дочь, что еще надо человеку?
Но знаешь, родная, мне еще надо, чтобы ты могла мною гордиться. Чтобы ты любила человека, достойного такой прекрасной, умной женщины, как ты…» Это – письмо курсантской поры…
Лучше любящего сердца никто не скажет. Марина замечательно передала прекрасный образ Сергея.
Не верьте похоронкам – врут!
Не верьте сводкам – сводки брешут!
Вновь зацветут
