уже больше никто не вернет.О, черные скалы и рыжие сопки!
О, сколько погибло здесь наших ребят!
Вы видели, камни, как дружны ребята,
На что он способен, советский солдат.
Афганскую землю топча сапогами,
Пришли мы сюда, и мы не уйдем,
Пока не покончим навек с басмачами,
Может, живыми вернемся домой.
Не вернулись… Осталась память.
Последний бой…
Прежде чем начать читать этот очерк, еще раз посмотрите внимательно на фотографию Вадима. Здесь нет ретуши. Это любительская фотография. Десантник при полном параде, лихо сдвинут на бок берет, тельник выглядывает из-под расстегнутого воротника кителя, на груди знаки воинской доблести. Но нет лихой бесшабашности бравого вояки, что-то облагораживает, оттесняет на второй план внешние его атрибуты…
Глаза… Посмотрите на его глаза. Они серьезные. На всех, даже детских фотографиях – серьезные. У него и отношение к жизни было иное, чем у всех его одноклассников, – более серьезное, основательное.
Мама Вадима Елена Львовна растила его одна. Так уж сложилась личная ее жизнь. Да бабушка, Любовь Петровна Абкина, помогала, заражая внука своим оптимизмом, передавала свою любовь к Родине, большую жизненную энергию.
Рос Вадим послушным, но далеко не идеальным, как все его сверстники… Как все пацаны, играл в «войнушки» и в «костры». Мог и на уроки не пойти. Правда, всегда признавался в этом и утешал мать: «Мама, я ведь способный, все равно „пятерку“ получу». И смеялся. Ну как на него сердиться…
А учился он действительно хорошо. За первые три класса в школе № 64 получил похвальные листы за отличные успехи. У него было три страсти: спорт, чтение книг и музыка.
Занимался плаванием в бассейне стадиона «Динамо», потом в школе № 2 Олимпийского резерва – легкой атлетикой, а позже увлекся прыжками с шестом. У него была заветная мечта: взять четыре метра. Три девяносто он брал. Даже три девяносто пять. Четыре метра были как заколдованные.
– Вернешься из армии – перепрыгнешь, – сказал Вадиму его тренер Юрий Яковлевич Викторов. Ему нравилась настойчивость и упорство юного прыгуна.
– Перепрыгну, можете не сомневаться, – сквозь зубы бросил, зачехляя шест, Вадим.
У него были любимые писатели – Цвейг, Хемингуэй, Ильф и Петров.
Елена Львовна вспоминает: «Если в соседней комнате раздавался время от времени звонкий смех, все знали: Вадим перечитывает – в десятый или двадцатый раз – „Золотого теленка“ или „Двенадцать стульев“. Он заражал своим стремлением читать все подряд всех одноклассников».
Наташа Литвиненко: «Я читаю Ильфа и Петрова – мне, честно говоря, не очень смешно, а он прямо-таки заливается. И рассказы Цвейга мне не нравятся. А вот Хемингуэя он для меня открыл. Посоветовал однажды: прочти „Прощай, оружие“. Это произведение потрясло меня. Он у нас был вообще самый начитанный в группе. Учился на „отлично“. Память у него была феноменальная».
И,
