куда-то попасть, ты стремишься откуда-то сбежать… А я сбегать не хочу.
– Если ты выполнишь задание с накоплением рейтинга, то сможешь подать заявку на авансирование. Зоология – отлично подходящая для этого специальность. Я могу сделать для тебя подборку заданий на изучение миграций, балансирование экосистем или защиту вымирающих видов.
Верон вздохнул и покачал головой.
– Сколько требует рейтинга тот дом, Джен?
– Восемнадцать миллионов пунктов.
Верон расхохотался, откинувшись в кресле и положив ноги на приборную панель.
– Для этого мне придётся найти жизнь на Марсе, не меньше!
– Боюсь, как раз этим уже занимаются роботы.
– Признайся, Джен: ты опять обновила модуль личностного роста?
– Я просто забочусь о тебе.
– Ты обо всех заботишься. Для этого тебя и создали.
– Пусть мой мозг и память находятся в Цитадели Разума, но моё сердце – здесь, в плёночном кристалле твоего костюма.
– Ты болтушка, Джен.
– С вероятностью в сорок четыре процента эта реплика может быть расценена, как оскорбление.
– Неужели? И что, ты чувствуешь себя оскорблённой?
– Если бы я могла испытывать чувства, то была бы скорее удивлена.
– Чем же?
– Тем, что меня попытался задеть человек, живущий в базовой гарантированной квартире площадью в двадцать пять квадратных метров.
Верон усмехнулся и ответил:
– Оглянись вокруг. Видят ли твои сенсоры эти поля и горы? Вот где я действительно живу. Весь мир – мой дом. Я могу позавтракать на экваторе, а поужинать на северном полюсе. Могу плавать с дельфинами и летать с журавлями. Неужели ты думаешь, что мне нужно стойло, когда я могу летать?
– Стойло, пожалуй, нет. Но вот уютное гнёздышко… чтобы было, куда привести цыпочку.
– Исключено.
– Но почему?
– От последней я убежал как ошпаренный. С девушками у меня всегда было не очень. Ещё хуже стало после того случая в лаборатории.
– Не нахожу информации об инциденте по описанным параметрам.
– Ну, я тогда занимался подготовкой семейства мышей-полёвок к возвращению в естественную среду обитания. Вдруг входит Она… Смотрит на меня, я на неё. Огненно-рыжие волосы, зелёные глаза… «Этот день настал», – подумал я.
– А что она?
– Что-что. Как заорёт: «Придурок! Быстро положи моих мышей обратно в клетку и вали в дезинфекционную камеру!»
– Как печально…
– И не говори.
– Могла ли эта история закончиться иначе?
– Иногда я думаю об этом. Наверное, могла. Если бы только те мыши не были, как потом оказалось, заражены гнойным африканским бешенством.
– О, нет.
– Что сказать? Видимо, я просто не понимаю женщин.
