ее позу.
– Женя, – постаралась сохранить самообладание Вика, – это правда, что мой отец и твой – это один человек?
– Ну да, – пожал плечами Женя. – Ты же все слышала.
– Хорошо, а почему ты не поговорил об этом со мной? – терпеливо продолжала Вика, стараясь не смотреть на Полину. Та глядела на нее с такой жалостью, что Вике хотелось проблеваться. Она терпеть не могла, когда ее жалели.
Женя насмешливо улыбнулся:
– А что, ты бы мне поверила? Ты же много раз говорила о том, как сильно ненавидишь женщину, которая соблазнила твоего отца и увела его из семьи. А эта женщина – моя мама вообще-то. Если ты ненавидишь ее, ты, получается, ненавидишь и меня. Я прав?
– Знаешь, Женя, – с нажимом ответила Вика, – родители, конечно, влияют на своих детей, но все же не настолько, чтобы дети отвечали за косяки своих предков. И да, ты прав: я тебя ненавижу. Но не за то, что ты сын своей матери, которой мозгов не хватило ни на что, кроме соблазнения женатого мужчины. А за то, что у тебя – как и у нее, кстати, – нет ни капли великодушия и совести.
Женя вдруг оттолкнулся от стены и резко приблизился к Вике. Она отшатнулась, опасаясь получить от него пощечину или толчок, но Женя, увидев ее испуг, засмеялся.
– Глупая, ты правда думаешь, что я тебя ударю? Не-а. Хотя очень хочется, – зло добавил он. – Моя отвратительная безмозглая мать внушила мне, что девочек бить нельзя. Даже если девочки этого заслуживают.
Женя плюнул в ее сторону – плевок упал в нескольких миллиметрах от кроссовок Вики – и вышел из туалета, не забыв со всей силы ударить кулаком по двери. Саша же, как ни странно, остался на месте. Но Вике было все равно – она уже повернулась к Полине, которая все это время молча наблюдала за перепалкой.
– А ты, – начала Вика немного дрожащим голосом, – ты правда настолько его любишь, что готова стерпеть от него все? Даже вот это вот “закрой рот”?
– Да че ты завелась-то? – недоуменно спросила Полина. – Ну сказал он "закрой рот" и что? Меня это не оскорбляет, в отличие от тебя. Я же не нежная принцесса, которой можно разбить сердечко одним словом.
– Да, меня это оскорбляет, – продолжала Вика гнуть свою линию и сама себе удивилась: раньше она никогда бы этого не сделала, скорее, согласилась бы с тем, что ей нужно меньше обижаться. – Я уважаю себя и не собираюсь терпеть грубости от того, кто по идее должен меня любить и беречь.
– Любить и беречь? – заливисто расхохоталась Полина, и у Вики возникло сильное желание ударить ее по лицу. – Тебя? А за какие такие заслуги? Ты не особенная, Борисова, даже не надейся. Когда вы с Женей начали встречаться, я все не могла понять, что он в тебе нашел… Но когда я узнала, что это все было ради меня – поняла, что оно того таки стоило, – с гордостью заключила Полина.
Вика не нашла, что ответить. Она действительно никогда не считала себя особенной, красивой или умной, но искренне верила, что достойна любви даже несмотря на это. Полина снисходительно посмотрела
