не означало, что со мной легко можно было познакомиться или найти общий язык, так как Бог наделил меня весьма скверным характером. Начо часто отзывался о нем как «сахар со стеклом».
Поэтому я окинула его взглядом снизу вверх и задержала взгляд на губах. Он последовал за моим взглядом, и его губы растянулись в улыбке.
– Нравится то, что ты видишь? – спросила я, заметив, как Роберто слегка растерялся.
– Определенно, – все еще не отрывая от меня взгляда, сказал он.
– Эй, это моя подруга. А ты не смей лезть к ней. Я, – указала Эва на себя пальцем, – не позволю. Ясно?
Роберто рассмеялся, покрутил пальцем вокруг своего виска и ткнул в нее.
– Сам такой! – ответила она.
Лифт остановился. Сверху на табло появилась цифра пять.
– А если Лайонел на нее посмотрит, ты ему так же ответишь? – все еще с улыбкой на лице спросил он Эву.
– Лайонел не нашего круга. И ему нет дела до нас, – шепотом произнесла Ада.
Не знаю, что случилось с ребятами. Но их лица исказились в таком ужасе, что мне стало как-то не по себе. Все настолько притихли, что я могла слышать стук своего сердца. Двери лифта открылись, и Эва, схватив меня за руку, растолкав всех, потянула за собой.
– Тебя вежливости не учили, курица! – крикнул Роберто нам вслед.
Дойдя до большого зала и прежде чем войти, Эва повернулась ко мне:
– Тут у нас большой зал, с правой стороны находится малый зал, а с левой – расписание и кабинет инспектора балета.
Мы зашли в зал. Он был огромным, тут вместилось бы шестьдесят человек. Впереди, прижатые к стене, стояли зеркальные рампы, слева находились рояль и два стула. Балетные станки были расположены по всем стенам. Эва потянула меня за руку, и мы пошли к роялю. Обойдя его, Эва села на пол, а я, достав из сумки коврик, расстелила его. Он был достаточно широк, чтобы уместить на себе двоих человек. Затем я указала Эве на него и присела сама.
– Не нужно, спасибо, – ответила она. – Я люблю сидеть на линолеуме.
– Но там же грязно! Эва, давай садись, – ответила я.
– Ну, ладно.
Не поднимаясь, она переползла на коврик.
Взяв сумку в руки, я достала свой ортопедический валик и резинку для разогрева стоп. Мы начали разминаться. Постепенно зал наполнялся. Но пришло не так много людей. Всего их было тринадцать вместе с нами. В основном, конечно, больше женщин, чем мужчин. Восемь девушек и пять парней.
– Значит, этот сезон у вас юбилейный? – спросила я.
– Да, нашему театру в этом году исполняется восемьдесят пять лет, – ответила она.
– Ничего себе. Вот так цифра, – удивилась я.
Моему театру в Валенсии было всего лишь двадцать от силы. Он считался новым театром и не имел какого-то успеха в мире.
– А как проходят юбилейные сезоны? – спросила я.
– Ну, обычно мы открываем сезон каким-то ярким спектаклем, затем к нам приезжают балетмейстеры
