Замиры гостила у нас и рассказала о странной женщине в их городке, в Камышине. Бедняжка бродила по городу, многие ей помогали, брали домой, но она ни у кого не оставалась больше двух дней, а в семье родственников подруги живет третий год, – Саша вздохнул. – Оказывается, она днем бродит по улицам, бросается к маленьким детям, обнимает их, плачет, и родители в испуге уводят их подальше. Но малыши не боятся ее. Как-то одна девочка вырвала руку у няни и побежала к женщине, погладила ее склоненную голову, и та горько заплакала.
– Ты подумал, что это твоя мама?
– Вера, когда я это услышал, сердце мое дрогнуло. Я спросил, как имя женщины, и узнал, что кто-то из горожан называл ее Надеждой, и она откликалась на него.
– И ты решил посмотреть на нее, – уверенно сказала я.
– Да, Верочка, мы с Олей и Замирой поехали в этот город. Я волновался: вдруг это мама? Подошли к дому на окраине. Из калитки вышла женщина, и у меня сердце выскочило из груди. Она? Волосы седы и собраны в косу. Лицо приятное, но тусклая кожа и скорбное выражение губ делали его старше, чем возраст, в котором сейчас была бы мама, – он замолчал.
Я не хотела его торопить, моего Сашу.
– Июльское утро было жарким, а на Надежде широкий желтый шарф. И я вспомнил кайму на платье мамы: без начала и конца. Женщина испуганно смотрела то на меня, то на Ольгу. Я заговорил. Но она не отвечала. Верочка, я не мог наверняка сказать, моя ли это мама. Я пригласил Надежду погостить у нас. Она согласилась. И осталась у нас. С Ириной живут дружно, как две подруги. Знаешь, спустя какое-то время я назвал ее Верой – она отозвалась с улыбкой. Когда у нас с Замирой родилась дочь, она не отходила от внучки весь день, а ночью при первых звуках плача бежала к нам в комнату, брала малышку на руки, и та сразу успокаивалась. Так у меня оказалось две мамы.
– Так ты уверен, что это твоя мама?
Саша улыбнулся, встал и укрыл мои ноги пледом.
– Когда дочка подросла, бабушка Вера рассказывала ей сказки и истории. И однажды я услышал, как она говорила про звезды…
4
Время близилось к полуночи. Вернулась Верочка. Я любовалась девушкой и находила в ее восточном облике черты Сашки: озорно блеснули глаза – взгляд мальчишки из моего детства; улыбнулась – и правая сторона губ оказалась выше левой, ямочки на щеках появились и тут же исчезли.
– С кем гуляла, дочурка? – в интонации Саши я почувствовала беспокойство.
– Пап, я уже взрослая, мне девятнадцать.
Прилетел запах спелых яблок.
– Саша, я хочу сорвать яблоко.
– Пойдем, – берет он меня за руку.
Мы шагнули из света в темноту сада, словно пересекли черту между двумя мирами. За секунду изменилось все: мысли, ощущения, настроение.
Ночь – опытная колдунья, умеет обострить чувства. Только луне не страшны ее чары. Она охраняет тишину. Но иногда не слушается. Еле дыша, скользнул сухой лист с дерева и, прошептав что-то грустное, затих на влажной траве. Квакнула лягушка. Хрустнула ветка.
