обеда жду решения.
– Согласен я, – кивает Старый.
– Ну и… молоток, чё… Сеню Кабарду знаешь? Правильный пацанчик, стремага. К себе возьмёшь.
Цвет поворачивается к двери и громко восклицает:
– Э, Кабарда, где ты-на?
Тот заходит в комнату и останавливается, переминаясь с ноги на ногу.
– Вот, будешь со Старым теперь. А ты, Женёк, собирай воров на сход, побазарим, болт к носу прикинем. А завтра вечером ко мне подтягивайся. Всё на этом. Ну, и здесь распорядись, жиганов оставшихся можешь припахать. Определи куда-то, сам, короче, с ними порешай.
– С Сочами так просто не будет, – качает головой Лесовичок.
– Обсудим-обсудим, – кивает недовольно Цвет и уверенной походкой выходит за дверь.
На следующий день я еду к десяти утра в горком партии на аудиенцию к Медунову. Прохожу в приёмную первого секретаря и представляюсь.
– Мне назначено к Сергею Фёдоровичу.
– К Николаю Фёдоровичу, – строго поправляет меня секретарша.
– Нет-нет, не к Погодину, а к Медунову, – поясняю я.
Она прищуривается, но, видимо, вспомнив о чём идёт речь, кивает.
– Да, присаживайтесь. Нужно подождать. Сергей Фёдорович совещание проводит, как закончит, вас пригласят.
Я присаживаюсь и снова уношусь мыслями в Новоспасский монастырь. Наверное, теперь всю жизнь, вспоминая то мгновенье, буду чувствовать стылое дыхание вечности. Затхлый воздух подземелья, запах земли, холодные шершавые стены и абсолютную тьму.
Я будто оказался в могиле. Вполне могло быть, что пуля попала и в меня – в тот миг я ничего не чувствовал. Тело онемело. Единственное, что я мог ощущать – это ужас, заполнивший всю вселенную. Ужас и боль. От того, что случилось непоправимое…
– Егор Андреевич, – доносится до меня издалека. – Егор Андреевич…
Я поднимаю глаза. Секретарша Погодина стоит, склонившись надо мной.
– Да-да, простите.
– Пойдёмте, я провожу вас в зал совещаний. Сергей Фёдорович сейчас подойдёт.
Мы выходим из приёмной и идём по коридору.
– Вот здесь. Располагайтесь, пожалуйста.
Я отодвигаю стул и устраиваюсь ближе к концу стола. Через пару минут появляется Медунов. Он выглядит деловым и энергичным.
– Привет подрастающему поколению партийных руководителей, – мягко говорит он и улыбается.
Я поднимаюсь, иду ему навстречу и жму руку.
– Ну, давай, садись, у меня всего пара минуточек, не взыщи. Рассказывай, какие проблемы, чем помочь.
– Да я не с просьбой, – улыбаюсь я. – Вернее, не с такой просьбой.
– Так-так, – чуть хмурится он. – Ну, давай, говори, что у тебя на сердце.
– Я постараюсь быстро, не растекаясь мыслью по древу. Смотрите, все мы понимаем, что глубокоуважаемый и любимый Леонид Ильич не вечный…
