платье, расположиться за столиком и потягивать игристое вино в компании обаятельного мужчины. Но, как показывала практика, мужчины совсем не сочетались с карьерным ростом и свободной жизнью. То есть всем тем, чего я планировала добиться и ради чего усиленно училась пять лет. Поэтому я любила ночную жизнь издалека, не оставляя надежду, что когда‑нибудь я оторвусь по полной. А пока пора было ложиться спать. Завтра с утра меня ждало немало дел, которые нужно успеть сделать до приезда в офис.
Глава 4
Пока засыпала, не могла понять, я счастлива или все же не очень. С одной стороны – ура! Я нашла хорошую работу в столице. Я буду получать достойную зарплату и не стесняться озвучивать свою должность. С другой стороны, сама работа была просто кошмарной. Отвратительной, пугающей. Ужасной! Если кто узнает, что скрывается за красивым названием, меня засмеют. А узнают все. Лиз постарается. В этом я не сомневалась. Но даже общественное мнение меня пугало не так сильно, как личные ощущения. Не была уверена, что смогу привыкнуть к специфике работы. Но пока выбора особого нет, а значит, нужно засыпать, чтобы завтра с утра встать пораньше и отправиться радовать мир.
Радовать мир с утра не хотелось. Хотелось мелочно кого‑нибудь убить и прикопать под кусточком, можно даже прямо во дворе. Там как раз мерзко скрипели качели, я их даже из дома слышала. Думаю, закапывание трупа разогнало бы мамаш‑жаворонков с детьми и качели перестали бы скрипеть. Только вот я боялась, что убиенный вылезет и добавит мне работы. Я же теперь помощница некроманта.
Нет, у меня ничего не случилось. Просто я не любила утро. Особенно то утро, которое начиналось раньше девяти часов. Мысль о том, что теперь каждый день в девять утра я должна быть в офисе, а сегодня еще в трех местах до начала рабочего дня, заставляла чувствовать себя злющей, как сотня демонов, и очень несчастной. Даже мысль о том, что на ферме родителей день начинается в четыре утра с дойки коров, сегодня не заставляла меня восхититься своим положением. Я по‑прежнему чувствовала исключительно злобу ко всем и вся. Как же хорошо, что я живу одна! Я способна испортить жизнь любому, кто будет видеть меня каждое утро и иметь необходимость общаться до того, как я приду в гармонию с собой и окружающим пространством. Обычно эта гармония наступала ближе к обеду. В особо удачные дни часам к одиннадцати.
Я нарисовала в ванной глаза, обозначив, что они у меня есть, и даже ресницы их обрамляют весьма длинные, причесала спутанные волосы и пшикнула на лицо эликсиром свежести. Производители обещали сияющую кожу и цветущий вид. Вместо этого я получила самую обычную невыспавшуюся, помятую физиономию чуть увлажненную пахнущей лавандой жидкостью. От запаха меня корежило, но я мелочно допрыскивала ополовиненный пузырек.
– Везде обман, – недовольно заявила я своему отражению. Накинула алый плащик, влезла в туфли на шпильках и попыталась сделать вид, будто довольна жизнью. Получалось плохо.
У меня было на все
