укол. Курильщик извлёк иглу, и на устройстве, спустя несколько секунд, вспыхнул один зелёный огонёк.
– Судя по всему, радиоактивный фон и патогены в пределах нормы, – констатировал профессор, оперативно убрав свой умный шприц на прежнее место, а затем отошёл в сторону.
– И что теперь? – хриплый голос Саймона повис в мёртвой, невыразимо пугающей тишине.
– Да ладно! – воскликнул парень с ирокезом. – На вас просто жалко смотреть! – после чего подошёл к старику и нацелил ему в голову дуло своего пистолета.
– Прошу… – вяло выдавил из себя Саймон.
Поразительно… Даже, в некоторой степени, забавно, сколь велика та область, где бушуют ветра парадоксов. Такие разные. Каждый со своей правдой, цепью событий и устремлений. Ты можешь потерять своих детей, а после, годы спустя, оплакать свою почившую жену, потерять всякий смысл к существованию… И всё же, не смотря ни на что, продолжать жить. И даже находить в этом блеклом подобии какие-то маленькие радости, едва вспыхивающие и тут же угасающие, что остаются в памяти трудно различимыми, но ослепительно прекрасными огоньками, ощущающиеся, пожалуй, даже кощунственными на фоне вечно бурлящего всеобъемлющего хаоса.
Время и судьба. Судьба и время. Это две воистину безграничные силы, неподвластные жалкому, ничтожному человеческому разуму. У них всегда свои планы. На всех и каждого, Саймон, включая тебя. Время поначалу кажется бездонной чашей, которую невозможно осушить. Однако каждый из нас, как правило, фатально поздно, осознаёт, что вся эта влага, какую мы черпали из сосуда, была позаимствована нами лишь на жалкий, короткий срок, обычно именуемый жизнью. И твоё тело непременно обязано вернуть этот долг с процентами. Каждый седой волос, каждая новая морщинка и пролитая капля крови – степенно иссушают твоё тело, приближая неизбежный конец. Судьба же игривой, прекрасной девицей продолжает ласкать тебя в своих нежных объятьях, но однажды ей непременно наскучит, и она просто столкнёт тебя со своей белоснежной постели, отправив в вечную темноту, где костлявая верно ждала тебя все эти годы. И теперь, в обличии зеленоволосого психопата, она взводит курок пистолета.
– Забавно, – пронеслась на космических скоростях предсмертная мысль в голове старика. – Я до сих пор не напился и хочу жить. Что это? Упрямство? Страх? Или же просто тривиальный инстинкт самосохранения, раковой опухолью укоренившийся с самого рождения в глубине разума каждого индивида?
Вместо ответа – оглушающе громкий звук выстрела и пуля, таранящая кожу, разламывая лобную кость, дабы вонзить свои хищные зубы в такой мягкий и сочный мозг. Мгновение нестерпимой боли, переходящее в вечное, опустошающее забвение…
Голова старика качнулась назад, а изо лба по носу и щекам тут же потёк алый ручеёк.
– Псих! – воскликнул со злобой мужчина в шляпе.
– Что? – повернулся тот, невинно разведя руками в стороны. – Разве я сделал что-то не так?
– Нет… Просто… – слегка замялся лидер. – Не стоило тратить патроны. Каждая
