Снимаю маску…
Глеб-Трион начал рассказывать всё по порядку, как будто встряхивал с себя груз ответственности. Говорил чётко, не останавливаясь и не отслеживая реакцию старца. Смотрел на стены кельи и качающиеся на её стенах блики от догорающей в светце лучины. Когда он закончил рассказ, в келье было абсолютно темно и тихо.
Потом из темноты донёсся спокойный голос старца Григория:
– Зачем людям твоего века понадобилось совершать такой грех? Неужели столь сильна для ваших людей прелесть богоподобия? Желание возвысится до Бога. Новая Вавилонская башня? Какой смысл человеку создавать человека искусственным способом?
– Григорий Саввич, Вы как-то в своих трудах сравнили человека с нарциссом. Образ нарцисса символизирует у Вас идею самопознания. Это не самолюбование. Это естественное развитие науки. Вы сами говорили, чтобы познать мир, нужно познать самого себя. В науке 21-го века объектом познания стал преимущественно человек. Всё началось с клонирования животных из живой клетки.
Познание себя с помощью божественных символов ни к чему не привело. Люди не дотянулись до верховной истины и стали искать её вне Бога. «Вторичный мир», мир артефактов (искусственных вещей), которые облегчают человеку существование в реальной и виртуальной (техногенной) действительности, ещё больше отдалили людей от духовности. Мир автоматов и механических приспособлений связал их напрочь с материальными благами. Люди сделали сказку былью – летают не на коврах, а на реальных самолётах. Ездят не на Емелиных печках, а на машинах. Почти разучились ходить пешком. Все те земные (плотцкие) блага, от которых Вы лично отказались, возобладали над людьми.
– Из твоего темноречия я понял одно – эпоха, из которой ты явился столь необычным способом, не смогла открыть человека в человеке и движется к самоуничтожению.
– Могу подтвердить это Вашими же словами: «Тесна дверь к Богу, и мало входящих». «Мёртвые не воскресли!» «Волки и агнецы пасутся вместе». Первые беспрепятственно пожирают вторых.
– Посреди добра за бедою гонятся. Творят гордыню. Ничего не изменилось… Скажи мне, Глеб, человек человечий, исполнили ли мою предсмертную просьбу об эпитафии?
– Да, Григорий Саввич. Стараниями Вашего ученика и друга – Ковалинского Михаила Ивановича. На могильном камне высечены Ваши слова: «Мир ловил меня, но не поймал».
После долгого молчания темноту прорезал хриплый голос старца:
– Ещё один век пройдёт. Кто о нас знать будет, если вокруг без цели живущие, без пристани плывущие; замазавшие уши воском?
Трион кашлянул:
– Хотел бы я ответить, по сродности с Вашим образом мыслей, – нас будет знать тот, кто пишет нашу судьбу.
Бабушка Еля
Сабрина вошла в комнату Глеба:
– У нас гости. К нам приехала моя бабушка, папина мама. Хотя она старенькая, но ещё в своём уме. Иногда выдаёт такие
