Такова была неофициальная информация, распространившаяся среди сотрудников. Официальных сведений, по понятным причинам, никто не давал… Я несколько раз бегала в дом, где он жил. Квартира была опечатана.
Рассказ бабушки произвёл на Сабрину тяжёлое впечатление. Она не стала обсуждать это с Глебом. Прошло две недели. Бабушка Еля стала собирать свои вещи и попросила отца, чтобы её отправили домой. Перед отъездом подошла к Глебу, долго держала его руку в своих дрожащих ладонях:
– Дай, хоть ещё раз посмотреть на тебя… Григорий… Удачи тебе, здоровья! Живи долго!
Однажды Сабрина, убираясь в квартире, обнаружила под диваном фотографию. Подняла, взглянула. По спине пробежал холодок – на фото рядом с улыбающейся девушкой Елей стоял Глеб и пристально смотрел на Сабрину.
Откровение
Долгие зимние вечера пошли на убыль. Солнце всё чаще заглядывало в окно кельи. Однако погода еще не располагала к странствию.
Старец Григорий много расспрашивал Триона-Глеба. Его интересовала история и религиозная жизнь в России и на Украине. Из учителя он превратился в ученика. Из поучающего – во внимающего. И это нисколько не угнетало его. Впрочем, он не один познавал мир заново.
Глеб также находился в информационной власти Триона. Встревал лишь изредка, осторожно формулируя своё мнение. Обычно это были темы, касающиеся чувственных сторон бытия или рассуждения о языке, дружбе и любви.
Однажды Глеб-Трион спросил старца, есть ли у детей совесть. Старец, размышляя вслух, говорил, что это воззрение православного христианства, и, что в католическом христианстве оно отсутствует. Когда у славянина «говорит совесть», это означает, что в нём заговорил Бог. Он изъявляет волю свою таким образом. Католики придерживаются латинского понятия conscientia, что в переводе означает «параллельное знание». Возможно, поэтому ваши современные немцы и англичане, о которых ты сказывал, столь противны и наглы, поелику главным судьёю для них стала дъявольская рациональность и сообразность. У детей малых нет совести, ибо они говорить не могут и не понимают, где хорошо, а где плохо. В детях, как и в католиках, больше своеволия, чем боговолия.
Трион-Глеб в своих формулировках был не столько энциклопедичен, сколь беспощаден:
– Григорий Саввич! Я понял, что Ваш путь к свободе – это освобождение от всякого угнетения. Но почему Вы убегаете не только от угнетателей, но и от угнетённых?
– Человек человечий! Я убегаю от телесного мира, который являет собой клетку глупцов и лавочку пороков! Я убегаю в мир духовный и не чураюсь угнетённой бедности вплоть до самоотвержения. Я не хочу быть фарисеем!
– И в этом Ваше счастье? В отшельничестве, в уединении?..
– Уединение – это способ, а не цель. Цель моей жизни – стать счастливым.
