все словно стали больше, чем просто паук, жук и бабочка. Что-то большое и тёплое собрало нас вместе. Я чувствую!
Мелисса неуверенно поднялась на лапки и плавно расправила крылышки. На месте оборванного красовалось нежно-голубое крылышко мотылька-однодневки, оплетенное ажурным кружевом тончайшей паутины. Бабочка легко взмахнула крылышками и поднялась в воздух. Мы с Жориком смотрели на неё, не отрываясь. От зрелища легко и счастливо парящей бабочки у нас захватило дух. Она порхала меж стеблей, поднимаясь всё выше и выше. Вскоре бабочка почти пропала из поля нашего зрения, мерцая светлым пятнышком над травами и цветами, а на её крылышках играло заходящее солнце.
– Отличная работа, друг, спасибо тебе! – я поблагодарил Жорика и тепло похлопал его лапкой по мохнатой спине.
– Да, работёнка была непростая! Умеешь ты озадачить, Кондратий! Как ты теперь? – кряхтя произнёс Жорик.
– Как я? Да как прежде! Ведь жил же как-то? А сейчас мне гораздо приятней! Я кому-то нужен, я помог такой красивой бабочке, и как-то всё не зря, правда ведь?
– Наверно… Раньше я не думал о том, нужен ли я кому-то… Оказывается, мои лапки могут не только ловко оплетать добычу и разрывать её на части… Я могу что-то создавать! Возрождать из небытия! – задумчиво произнес мой паук.
Мы долго ещё рассуждали с Жориком о всевозможных смыслах жизни и о значимости различных явлений. Наверно, мы могли бы философствовать так бесконечно. Но нежный, хрустальный голосок не дал нам кануть в пучины демагогии.
– Кондратий, Жорик, смотрите! Я лечу! Крылышки работают! Я могу! – наша бабочка смеялась и плакала от радости.
Она грациозно помахала крылышками, зависнув в воздухе, неподалёку от нас, а затем приземлилась совсем рядом.
– Вот видите, Мелисса! А Вы говорили, что никогда уже не полетите! Жорик – просто волшебник, правда же? – торжествующе подметил я.
– У меня нет слов, Кондратий, Жорик! Спасибо! – ликовала она, и её изящный хоботок дрожал от волнения.
– Скажите на милость, как мне теперь есть бабочек после этого? – мрачно спросил Жорик. Теперь, когда я знаю, как они прекрасны, как трепетна их душа? Теперь, когда я увидел, как они хотят жить и летать!?
Мы с Мелиссой недоуменно переглянулись. В самом деле, как? Однако решать, слава Богу, не нам.
– Ладно, чего врать самому себе! Значит, теперь я не ем бабочек! Пора, что ли, ремонтную мастерскую открывать, за дохлых мушек в качестве платы… – резюмировал Жорик, будто споря сам с собой.
– Жорик, ты растёшь в моих глазах! – проговорил я и с уважением посмотрел на друга.
– Да я сам в своих расту! – гордо ответил он и накинул свою кожаную косуху.
– Тебя подбросить до дома? – предложил я, заводя свой байк.
– Нет, друг, я, пожалуй, пройдусь, обмозгую кое-чего! Спасибо за идею! – небрежно бросил он, запер операционную и вышел с нами на улицу.
Светлые
