нагрузка три тонны.
– Впечатляет, – согласился Вовка.
Спустя минут двадцать вернулся Гусев (группа встала) и сообщил, что через час будет погрузка в самолет, а затем перелет в Белоруссию.
– Однако, – переглянулись ребята, но ничего не сказали.
Затем Гусев отщелкнул кнопки на планшетке и вручил Легостаеву засургученный пакет. – Отдашь представителю части, старшина. Вас встретят.
– Слушаюсь, – козырнул Юрка.
– Ну, а теперь прощайте, – тряхнул руку каждому старший лейтенант. – Не поминайте лихом.
Затем сел в кабину, водитель запустил двигатель, и грузовик выехал с территории.
– Ну, вот и простились с флотом, – глядя ему вслед, вздохнул Зорин.
– Почему простились? – обернулся к нему Сафронов. – Флагман с командиром обещали, что мы вернемся.
– Да это я так, к слову.
После этого все снова уселись на траву, потянулись тягостные минуты ожидания. На исходе второго часа (солнце стояло в зените) ребята перекусили захваченным в дорогу сухпаем, запивая его водой из фляг. Из одноэтажного кирпичного здания неподалеку, появились шесть летчиков в кожаных шлемах и комбинезонах и направились в сторону самолетов. Одновременно из штаба вышел какой-то человек и помахал в сторону группы рукой. Моряки встали, разобрали вещи и пошагали к штабу.
Человек оказался лейтенантом в синем галифе и такой же фуражке с крабом, лихо заломленной набекрень.
– Так, орлы, построиться по двое и за мной, – оглядел парней офицер.
Спустя минуту диверсанты следовали за авиатором по серому бетону к взлетной полосе, где уже ревел двигателями тяжело выкативший туда бомбардировщик. Из открытой двери фюзеляжа в бетон упирался короткий алюминиевый трап, а в проеме темнел человек в шлеме.
– Всем в машину! – громко заорал лейтенант, придерживая рукой фуражку.
Поднявшись по одному наверх, моряки оказались в довольно просторном отсеке с длинными металлическими скамейками по бортам, где и расселись. Через минуту самолет вздрогнул (от рева заложило уши), и все почувствовали, как началось движение. Далее оно ускорилось, последовали несколько толчков, а потом возникло непонятное ощущение.
– Никак летим, Юрок! – наклонился к тому сидевший рядом Мишка Усатов.
– Вроде того! – откликнулся приятель и поднял кверху большой палец.
За ребристой, дюралевой обшивкой монотонно гудели двигатели, крылатая машина уносила их все дальше.
Спустя три часа, на закате, ТБ-3 приземлился. На другом аэродроме: поменьше первого, с зеленой травой и с трех сторон окруженном высоким лесом. Группа, прихватив вещи, выгрузилась из бомбардировщика и на взлетной полосе была встречена загорелым офицером в сопровождении старшего сержанта с медалью «За отвагу» на гимнастерке. Старший лейтенант принял от Легостаева пакет, сунул его в полевую сумку, а затем упруго прошелся перед шеренгами.
– Слушать
