лишь слабое биение жилки на шее.
Через какое-то время – Бианка не могла сказать какое – к ним подошли люди в форме. Впоследствии Бианку всегда поражало то, что даже кадровые военные ВСУ в хорошем обмундировании всегда умудрялись выглядеть оборванцами. Увидев знакомые жёлто-синие шевроны на рукавах, Бианка бросилась к солдатам:
– Нужна помощь! Здесь раненый! – Она не сразу поняла, что от волнения говорит на родном языке. Конечно, тот солдатам был не знаком.
– Цыганка, чы шо? – сказал один из них, подозрительно косясь на девушку.
– Магьярорсаг[1]! – ответила Бианка. Слова чужого языка путались, но она кое-как сумела объяснить, что их обстреляли, что у неё здесь раненый…
Боевик присел на корточки рядом с Николой.
– Плохая рана, – сказал он, – ему, должно быть, весь ливер осколком посекло.
И тут же, не меняя выражения лица, выхватил кинжал и ударил Николу в грудь. Кинжал вошёл в тело с каким-то противным, чавкающим звуком. Бианка пронзительно закричала.
– Заткнись, – беззлобно, даже как-то равнодушно бросил солдат. – Он бы кровью истёк ещё до того, как мы бы его до блокпоста дотащили. Так, хлопцы, заберите всё из машины и валим.
У блокпоста – старого кунга, до половины заваленного с боков всяким хламом, с уныло обвисшим на коротком древке желто-синим флагом, – собралась толпа гражданских лиц. Вокруг них, лениво переговариваясь, бродили солдаты.
– И что вы мне здесь устроили? – отчитывал кого-то офицер, видимо, старший блокпоста. – А если москали по нам из миномётов ударят, когда увидят, сколько здесь народу?
– Дима, не гони волну, – возражал ему вполголоса пожилой боец с длинными казацкими усами и всклокоченной седой шевелюрой. – Ты ж знаешь, что русские по мирным не бьют. Эти, – он лениво махнул рукой в сторону испуганно жмущихся друг к другу людей, – лучшее прикрытие, чем весь тот хлам, что ты навалил у своего кунга.
– Это не я, – ответил офицер Дима. – Это до меня. Не сильно оно им помогло. Ты прав, лучше держать их поближе. Так что, говоришь, дорога перекрыта?
– Та бес его знает, – сказал его собеседник, почёсывая потемневшими от въевшейся грязи пальцами затылок. – Колонну из Краматорска русские накрыли, но одиночная машина, наверно, проскочит. Особенно если на ней красные кресты намалевать. А ты что, валить думаешь?
– Было б на чём, давно свалил бы, – признался Дима. – По округе драного велосипеда не найти. Хоть пешком уходи.
– А чё так? – прищурился усатый. – Не веришь в нашу перемогу, что ли?
– Ты ж знаешь, с кем мы воюем? – спросил Дима.
– Говорят, что с оркестром, – равнодушно ответил усатый. Бианка, у которой, вероятно, от контузии кружилась голова, не сразу поняла, о чём речь.
– Говорят, – фыркнул Дима и закашлялся. – Это «Вагнер», можешь
Венгрия (
