смыслы и наполнение.
Элли исходила нектаром под взглядами подтянувшихся на дискуссию людей.
Наконец, Егор ступил на лежащую на поверхности тему. Мир телесности.
Это была территория Элли. Неужели он надеялся победить на её поле? Она познавала мир с помощью тела. Это её инструмент познания. Он, видимо, просто ещё этого не понял.
Ох, сколько козырей крутилось у Элли в голове:
«Либидо – это природные данные, как энергия, – один спит по четырнадцать часов, а другому достаточно восьми. Для здоровья. Даже не ради удовольствия. И с сексом так же – принимать по назначению врача».
«Телесное – не сакрально. Сакральность – не выше, чем в приёме пищи. Вы же не сильно задумываетесь, с кем выйти на обед».
«Всегда хотела жить в обществе, где принятие тела и сексуальных желаний будет среди основ. Ревность и коммуна из «Чужак в стране чужой» Хайнлайна – разве не идеал?»
Но Егор оступился. Он сослался на авторитеты Священных Писаний, на мудрость предков, прошедшую на страницах книг сквозь время. Проститутки участвуют в дебатах о священных текстах и грехах чаще многих верующих. Издержки профессии.
И Элли осторожно, почти заботливо заметила:
– Твой аргумент не работает, – слушатели дискуссии насторожились. В этот момент они вспомнили, что в их стае чужак. – Священные Писания для меня не аргумент. Это бы сработало, будь источник для меня таким же авторитетом, как для тебя. А так мы остаёмся на предыдущем ходе – твоё слово против моего.
Никто не понял, что Егор проигрывал. Он упал на маленький пятачок своих убеждений. Цена его проигрыша – сомнение в сердцах паствы, что, возможно, Элли права. Сомнения в глубине души. Такие сомнения вселяют тревогу. Её причину сложно понять. Сложно отыскать в памяти услышанные в случайном разговоре слова. Но эта тревога, родившись, заставляет искать защиты. Человек хочет изжить неосознаваемый источник тревоги, вырвать, как сорняк. Сплачивается. Начинает убеждать других в том, во что хочет верить сам. Начинает активно транслировать свои убеждения. И многократно проговаривать их в кругу единомышленников. Иногда сорняк удаётся затоптать. В другие моменты он даёт побеги и в голове рождаются вопросы, приходят новые мысли.
Егор тяжело вздохнул.
И тут Элли поняла: вот оно, Егор постоянно тяготится:
бремя мира слишком тяжело для него, и поэтому он хочет сбежать, Автономия – мертворождённый ребёнок – она родилась под гнётом бремени, а не вдохновения;
бремя тела – сексуальность, открытая, яркая, – утомляет его;
в жизни он сосредоточен на неизбежности смерти.
А Элли испытывает кайф от мира, кайф от собственного тела и живёт на бесконечном праздник жизни.
– Пока вы ищете способ всех спасти, я отказываюсь от самой идеи поиска, – промурлыкала Элли сочувственно.
Егор был больше ей не интересен. Он убегает, сломя голову. Он бежит не оглядываясь,
