Ник, – не слишком ли много вопросов? Ты хотел выяснить, почему я не пошел к твоей бабушке, ты это выяснил.
– А не потому ли, что заметил машину Сары?
– Ты что же, следил за мной?
Он сомневался, что Деннисон ответит. Но тот кивнул:
– Да.
– Квин в самом деле считает меня крысой? – Как ни старался Ник не давать волю эмоциям, тем не менее это открытие его задело. Ведь Александру Квину он, так или иначе, доверял. Во всяком случае, тот никого не подводил и всегда мог прийти на помощь.
Однако Квин, по всей видимости, на доверие Ника взаимностью не отвечал.
– По всей видимости, – ответил Деннисон. – Во всяком случае, я уже начинаю задумываться. Слишком уж подозрительно ты ведешь себя в последнее время.
– Ты совсем ничего не знаешь обо мне, Деннисон.
– Я знаю одно. Сейчас ты нагло врешь мне в лицо. Я от тебя такого не ожидал.
Дарси, конечно, было неприятно предстать в глазах симпатичного ему человека гнусным предателем. В любое другое время он всеми силами постарался бы это опровергнуть. Но сейчас совершенно не до этого. Чувство вины вспыхнуло и затихло, в доме ждала Маккенна, жизнь которой важнее приятельских отношений с Деннисоном, Квином или кем бы то ни было. Как бы Дарси ни был предан организации «Врата», бросить больную женщину на произвол судьбы он не мог.
– Тебе еще что-нибудь нужно? – спросил он холодно и надменно, как это сделал бы его отец.
– Ничего мне от тебя не нужно. – Каин Деннисон фыркнул и пошел прочь. Дарси подождал, пока тот окончательно скроется из виду, затем поглубже вдохнул свежий горный воздух и отправился к Маккенне.
Девушка сидела там, где он ее оставил, склонив голову на грудь.
– Все в порядке, – заверил Дарси. – Он ушел.
– Надолго ли? – Она подняла глаза, и от печального, беспомощного взгляда у Ника упало сердце.
– Успокойся. – Он прижал ладони к ее горящим щекам. – Давай посмотрим на твои раны.
Осторожно подняв футболку, он увидел, как они покраснели и опухли по краям, но он сталкивался и с худшим.
– Сейчас промоем еще раз и начнем тебя лечить, – пообещал он.
– Нет, не сейчас.
Ее трясло, зубы стучали. Неужели обострилась лихорадка?
– А когда? – Он растер ладони, чтобы разогнать кровь. Прикосновения холодных пальцев к раскаленной коже были бы слишком мучительны, а Маккенна и без того слишком сильно страдала.
– Когда ты мне расскажешь, кто приходил.
– Это просто мой коллега. Подозревает, что я во что-то ввязался.
– И что он предпримет?
– Да ничего плохого. Самое страшное – расскажет Александру Квину, где я обретаюсь.
– Это очень плохо?
– Сущая ерунда. Квину до меня дела нет. Так что мы в безопасности. – Он вынул из сумки аптечку и раскрыл. Почувствовав взгляд Маккенны, обернулся. На ее ресницах дрожали слезы.
– Ну, ты чего?
