в лоток ходить, хоть ты тресни. А еще у них пищевые привычки неправильно выраба…
– Ты можешь избавить меня от шикарных подробностей кошачьего пищеварительного недержания? – кривится Ястребов. Амбалы тихо хрюкают, их ситуация явно веселит.
– Могу. Просто уходите. И вам не придется слушать. Все просто.
– Все очень сложно, дорогая Маргарита. Мой сын не разговаривал два года. С тех пор как его нашли на обочине дороги. Его мать, с которой он поехал к бабушке исчезла бесследно. Просто испарилась, вместе с машиной. А мальчика просто пожалели, наверное. А, может, решили не возиться, – голос громадного мужика теперь звучит глухо, и лицо его становится непроницаемым. Не понять о чем он думает. – Я вложил кучу средств, использовал такие ресурсы для поисков, которые тебе во сне не могли присниться, Маргарита. Гельку признали мёртвой. Мой сын с тех пор не сказал ни слова, ушел в себя настолько, что стал казаться роботом. Ел, пил, жил, но только оболочкой. Пришлось его в интернат определить, все думал его там раззомбируют. Сегодня он заговорил и ожил. Медведя твоего из рук не выпускает. И пока ты ему нужна, ты будешь с ним рядом. Поняла?
Мое сердце скачет в груди, разрывается болью. Я вспоминаю глаза мальчика, пустые и безжизненные. Такие, какими их увидела в самом начале нашего с крохой знакомства. И я очень хочу помочь ему быть счастливым. Но не так.
– Моему сыну нужна мать, которой он тебя назначил. И если для того, чтобы он был счастлив мне придется тебя выкрасть, поверь я не раздумывая это сделаю. А заставить тебя быть послушной очень легко. Влад, пакуй, – хлесткий приказ приводит меня в чувство. Амбал, словно тень движется ко мне.
– Подождите.
Легкий взмах руки Ястребова останавливает движение приближающегося ко мне человека-горы.
– Вы сказали, что решите ЛЮБУЮ мою проблему если я соглашусь? – делаю нажим на слово «Любую». Алексей Романович приподнимает свою бровь, с интересом на меня смотрит. Хотя я уже готова согласиться на все, лишь бы снова увидеть маленького мальчика, которому я нужна. Без всяких условий, просто потому, что целый день думала о малыше, словно он мой ребенок. Мой маленький мальчик. Это глупо и странно. И скорее всего я просто дура, но…
– Абсолютно. Любое. Называйте цену. А говорила не продаешься.
– Мне не нужны деньги.
– Ты странная. Деньги любят все, – щурится он насмешливо, становится похож на хищного кота, – а ты на чужого ребенка потратила все свои сбережения. Кстати, я там возместил. Можешь проверить карту. Считай это авансом. – Так что, по рукам?
Я достаю телефон, подчиняясь приказу. Черт, мой счет сроду не видел цифр с таким количеством нулей. Он знал все наперед. Знал, что я соглашусь. Точнее, он все давно решил за меня.
– Это задаток, – снова эти губы скривленные. И взгляд прямо под кожу.
– Это очень много за медведя и шапочку.
– Это очень мало за мое спокойствие. Так что, по рукам?
