заполняя комнату смрадом дыма. Кто-то сохранял остатки разума, и медленно перебирал струны на маленькой лире или гуслях, присланной родителями, создавая атмосферу уютной корчмы, в которых нередко ночевали Ерсаки постарше, уже ходившие на свои поручения.
Остальные же развалились посреди комнаты, за закрытыми глазами грезя о другом мире, который может ждать их за стенами ордена. Считалось, что под действием спиртного можно было действительно увидеть что происходит в стране, за пределами стен училища, поэтому каждый, кому пришло в голову хоть что-нибудь, мог рассказать абсолютно любой бред и все бы ему поверили. Потому что они уже несколько лет не выходили за пределы училища кроме выездных работ в лес, до миссий еще не доросли, а на смотрины к княгине их пока не брали, они пропитались ее холодными стенами насквозь и утратили свои воспоминания о старой жизни.
– Я вижу лес, – сказала Рыжая и затаила дыхание, выжидая что все ментально обернутся в ее сторону и устремят свои мысли к ее истории, – там тихо и безмятежно, а люди живущие там исключительно девушки.
– Это ещё почему? – перебил ее щербатый парнишка и угрожающе запыхтел.
– Потому что она так видит, ты будто лучше знаешь? Сам не можешь узреть, вот и возмущаешься. – Миниатюрная девочка с чернявыми как смоль волосами и такими же ресницами, вступилась за рассказчицу.
– Благодарю, – Рыжая сделала паузу в несколько вдохов и продолжила.
…
– Их дети рождаются среди деревьев, даруются им самим корнями великого древа. И всегда только девочки, потому что только их может породить мать древо. Их отец был убит и сожжен людьми, что пришли к ним с войной, но расплата за это была велика. Лесное племя забрало всех их мужчин, детей и отцов, даже стариков, и отдало матери древу в качестве жертвы, чтобы оно могло и дальше даровать жизнь их племени.
Последний оставшийся старец, со времён сожжения отца Древа, смиренно сидит в чаще леса. Его седые жесткие волосы путаются в кустарниках, и тянут к земле, кажется, будто корни и растения вокруг начинают его поглощать, а сам он становится травянистым изваянием. Он вспоминает своих братьев, которые уже изжили своё время и покинули этот мир, нелегко понимать, что он последний мужчина, который существует на земле их племени и горестно оттого, что тысячи маленьких наследников тайны леса не были рождены.
– Послушай, матушка, – говорит старец, – перед тем как я уйду навсегда, я хотел тебя попросить кое о чем.
Ответа, конечно же, он не слышит, но он знает, что мать-древо внемлет ему.
– Вырасти из моего тела и тел моих собратьев стену из ядовитых шипов вокруг нашего дома, чтобы больше никогда нога человека не ступала на эти земли.
Он знал, что тем самым обречет племя на вечную жизнь в лесу, но разве им нужно было что-то другое?
Старец закрыл глаза и отправился в свой последний путь. Его смерть, как и смерти его братьев, не стала напрасной.
