громко зевнула и отодвинула морду Вука от себя.
Она укуталась в свою накидку и придвинулась ближе к Казимире и Вишую. Он тяжело дышал, но все же довольно ровно, изредка постанывая, когда ткань шеркалась о раны. Его белые волосы липли к потеющему лбу, Агнеша наклонилась к нему и ласково убрала их за уши, тихо нашептывая заговор на успокоение и облегчение. Вишую стало легче, на лице читалось умиротворение, морщинки на лбу медленно расслабились и он провалился в блаженный сон.
Когда очнулась Казимира, стало совсем темно, даже звезд на небе было не видно. Она сразу достала зеркальце из поклажи и стала себя разглядывать.
– Ну вот, опять, скоро совсем как гадкая старуха стану, – она тяжело вздохнула и убрала вещицу обратно, – седина так и лезет, такими темпами скоро я стану пустой оболочкой, или придётся заключать договор на новую душу с какой-нибудь дрянью.
Неожиданно для самого себя, Вук проснулся от разговоров и шебуршания и сонными, слипшимися глазами посмотрел на нее. Несмотря на все, она улыбалась, так мягко и по-доброму, что внутри становилось тепло, но все же как-то грустно.
– Ну, ты как? – спросил Вук и прильнул как котенок к ней. Он сел рядом и обнял ее за плечи.
Казимира даже не обернулась к нему. Она и так знала, что задавая этот вопрос и обнимая, он даже не смотрит в ее сторону. Щурясь от костра он глядел на Рыжую с такой нежностью, которая подвластна только влюбленным.
– Нормально, все хорошо, – она скрестила руки на груди и посмотрела на Вишуя, – а бедолага наш?
– Так и не приходил в себя, – Вук пожал плечами и придвинулся еще ближе к Казимире. Она списала это на прохладное утро и желание быть ближе к человеческому теплу, так или иначе они все таки не чужие люди.
– Понятно… Поезжать за утро будем? – она тоже, как и он, беспокоилась предстоящем задании и не хотела сильно задерживаться.
– Вроде как по плану собирались.
– Ну, хорошо, – она полезла в поклажу и достала какой-то маленький инструмент со струнами.
– Ты уверена? Не свались снова, – заволновался Вук.
– Не бойся, не так много сил это тратит, да и давно я не слышала Агнешу.
Рыжая подняла голову, услышав своё имя, и улыбнулась.
Казимира взяла в ладони инструмент и стала большими пальцами перебирать маленькие струнки. Нежная Музыка заполнила тишину ночи.
Ржаное полюшко, колосья пряные,
Холодный ветер, поля туманные,
Разошлись по сторонам, по берегам далеким,
Ни сойтись, ни найтись, будь ты был проклят.
Затмевает глаза время переменное,
И не видно дальше речки неизменною,
И стою на берегу я, не решаюсь,
Слышно песню соловья, заливается.
Песня была грубо сложена и рифмовалась не очень, но тихий, низкий, монотонный голос Агнеши делал своё дело, и звучала
