«чтобы мы, узнав желание вашего величества, поступать
могли»[165]. Император был доволен приемом – 30 августа он писал сенаторам: «…сии люди нелицемерною любовию приняли и так нам ради, как бы своих из осады выручили. Из Баки такие же письма имеем, как из сего города (Дербента. – И. К.) прежде приходу имели, того ради и гварнизон туда отправим, и тако в сих краях с помощию Божиею фут получили, чем вас поздравляем. Марш сей хотя недалек, только зело труден от бескормицы лошадям и великих жаров»[166].
22 августа царь получил письмо из Баку – ответ на выпущенный перед походом манифест. В нем бакинцы приветствовали намерение царя «наказать разбойников», которые угрожали и их городу, и одновременно изъявляли «повиновение и покорность такому справедливому императору» и намерение поддерживать с ним «дружеские отношения»; однако согласия на прием «гварнизона» в письме не было[167]. Тем не менее с той же миссией, что и Наумов в Дербент, в Баку был командирован лейтенант флота Осип Лунин. В Дербенте же к Петру I явились посланцы уцмия, кадия и майсума Табасарана с просьбой принять их в подданство России.
26 августа состоялся торжественный молебен «за получение фута в сей земле», а наутро войска двинулись дальше. Петр планировал идти до Баку и далее, возможно, до устья Куры, «если случай попустит». 28 августа он приказал генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину выяснить «о дороге, как удобнее с так «великою армеею дойтить в оба места, то есть в Шемаху и в Баку». Об этих планах А. В. Макаров сообщил в Москву 10 июля 1722 года. И. И. Голиков указывал, что план кампании включал в себя занятие Дербента и Баку, после чего должно было последовать движение к устью Куры, где царь собирался заложить город и порт, а затем марш в Грузию до Тифлиса и возвращение на Терек; но при этом он ссылался не на документы, а на утверждение Ф. И. Соймонова, что о таких намерениях ходил «слух во всей армии»[168].
Получив известие о вступлении русской армии в персидские владения, Вахтанг VI с двадцати- тридцатитысячным войском 22 сентября соединился у Гянджи с восьмитысячным отрядом армянского католикоса Гандзасара
Исайи (Есаи Хасан Джалаляна). Предводители грузино-армянского войска предполагали, что после объединения с русскими они смогут овладеть «всеми землями до Еривана и… взять самый Еривань»[169].
Судя по всему, Вахтанг ожидал, что русские войска двинутся к нему и далее на запад. До него не дошло письмо Петра от 3 августа, в котором тот предлагал союзнику «поиск учинить» над Хаджи-Даудом или идти на соединение с сусской армией «между Дербени и Баки». Точными сведениями о местонахождении русских грузинский царь не располагал и в письме к Туркистанову от 4 октября сетовал: «Мы ныне в Ганджу… пришли и уже третьего человека к вам посылаем… А мы по сие время здесь стоим и не знаем, что делать, буде назад возвратиться,
См.:
См.: Бумаги императора Петра I. С. 494–495;
См.:
См.: Материалы для истории русского флота. Т. 4. С. 318;
См.: Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII в. Преобразования Петра I. М., 1954. С. 610.
