условиях реквизиции, а то и явное мародерство были явлением обычным, тем более что солдаты и казаки не всегда разбирались в том, кому принадлежат бараны или освобождаемые пленники. Тем не менее командиры, когда это было в их силах, находили виновных и возмещали ущерб. Сложнее было с пленными: русские власти соглашались возвращать уроженцев тех земель, которые признавали верховную власть царя. Что же касается «ясырей», то есть пленников, захваченных кавказцами в набегах, в большинстве женщин и детей, то русская армия вернуть их назад в рабство (особенно если они были христианами) отказывалась, хотя этого требовали их хозяева.
Кроме того, Адиль-Гирей просил возмещения за предоставленные продовольственные, фуражные, гужевые поставки для армии. За арбы и быков Петр I заплатил 1308 рублей (то есть за каждую из шестисотповозок, поставленных для похода к Дербенту, шамхал получил половину золотого червонца, за вола – по три рубля), а на обратном пути пожаловал «в награждение 2500 червонных». Царь поручил Толстому «обнадежить» капризного вассала: «…когда Баку получим, то его все ему давано будет», – но просил представить «имянную роспись» трат на благо Дербента и других городов. За взятую солдатами «скотину» он велел заплатить, а за освобожденных невольников – нет; их бывшим владельцам было предложено подать «имен ные росписи» с указанием, каким образом те им достались[190]. По доносу шамхала его брат Муртаза-Али был арестован[191].
«Для поиску и разорения» мятежников двинулась карательная экспедиция из только что пришедших на Сулак четырех тысяч калмыков Бату тайши, внука хана Аюки, и тысячи казаков под командой лихого донского атамана Ивана Матвеевича Краснощекова – он был лично известен Петру и за действия в Финляндии награжден в 1721 году серебряным ковшом[192]. Позднее атаман будет еще дважды водить казаков на Кавказ – в 1727–1728 и 1733–1734 годах – и заслужит известность и у своих, и у горцев, которые станут называть его «Аксаком»[193].
Из реляции о действиях казаков и калмыков следует, что с 26 по 30 сентября отряд громил владения Махмуда утемышского: «В 26 день в 7-м часу по полуночи помянутые казаки и калмыки от Сулаку пришли к Буйнакам и от тех мест вступили в неприятельския места, и были в неприятельских местечках и деревнях, кои прежде сего разоряли, а неприятели паки их строением снабдили, и оные все разорили без остатку и к тому еще 4 приселка, которые в прежнем были не разорены, потому ж все разорили. Неприятельских людей побито с 500 человек и более, а заподлинно объявить не можно, для того, что действо чинилось в скорости да в разных местах. В полон взяли с 350 человек. Скота рогатого взято около 7000 да с 4000 овец. И потом помянутые донские казаки и калмыки, сентября 30 числа, возвратились к Аграханскому заливу счастливо… всяких вещей и драгоценностей казакам досталось»
См.: Русско-дагестанские отношения в XVIII – начале XIX в.: Сборник документов. С. 39; Русско-дагестанские отношения XVII – первой четверти XVIII в.: Документы и материалы. С. 251–253, 273–274;
См.:
См.:
См.: Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Новочеркасск, 1894. Т. 2. Ч. 1. С. 98; АВПРИ. Ф. 77. Оп. 77/1. 1733. № 5. Л. 98.
