привык все делать серьезно и обстоятельно.
Он сам привел комнату в порядок, добившись чисто военного аскетизма. Стол, три стула, сейф. На столе портрет Дзержинского, карта Москвы с понятными только хозяину кабинета пометками. Единственным украшением кабинета была приклеенная над столом старая литография картины «Сталин и Ворошилов на прогулке».
Войдя в кабинет, Фомин открыл окно, достал из ящика письменного стола обрезанную гильзу от снаряда, заменяющую пепельницу.
– Курите.
Крылов и Стрельцов достали сигареты.
– Так, – сказал Фомин, – как будем действовать?
– Я, товарищ подполковник, – Крылов достал из кармана записную книжку, – уже обошел четыре прачечных.
– Так… – Фомин достал из мятой пачки сигарету «Прима», аккуратно разломал пополам, вставил в мундштук. – Это, конечно, хорошо, Крылов, что ты не поленился и обошел, но мы так действовать не будем.
Фомин открыл ящик стола, достал телефонный справочник Москвы.
– Пошив и ремонт… Пошив и ремонт… Ага… Вот они. Прачечные. Все в порядке. Страницы 355, 356, 357, 358, 359, 360, 361, 362, 363, 364. Ясно?
– Пока нет, – сказал Стрельцов.
Он, как работник МУРа, меньше робел перед Фоминым.
– Сейчас поймете. Ты, Стрельцов, берешь пять страниц, с 355-й по 359-ю, а ты, Крылов, остальные пять. И начинайте звонить.
Стрельцов взял справочник.
– Павел Степанович, так на каждой странице по сорок два телефона. Всего двести десять.
– Ну? – невозмутимо ответил Фомин.
– Это же.
– Это работа, лейтенант Стрельцов. Надо будет, все двести десять пешком обойдем. Ты, Крылов, гость, садись на мое место и звони, а ты, Стрельцов, иди к себе. Начальнику отдела, если позвонит, скажешь, что я пошел с человеком одним повидаться, узнать кое-чего.
– Павел Степанович, – Стрельцов умоляюще посмотрел на Фомина, – у вас есть какие-то соображения, свои. Вы нам скажите, а то чего втемную работать.
– А зачем втемную? Я не знахарь, у меня секретов особых нет. Я говорил, что дело наше напоминает ограбление дачи академика Муравьева. Так вот, я в архив пойду, к Губину Степану Алексеевичу, посмотрю оперативные документы да с ним самим пошепчусь. Губин много чего умного подсказать может, он еще с самим Даниловым работал. Вот такие мои соображения.
Фомин вышел, а Крылов с тоской поднял телефонную трубку.
– Это прачечная? Вас из Московского уголовного розыска беспокоят.
Народу в магазине было немного, только у винного отдела стояла очередь, человек семь.
Вадим сразу же заметил в углу двоих, тщательно подсчитывающих мелочь. Заметная была эта пара. Таких в любом магазине встретишь. Потертые жизнью. Потраченные, опухшие, с жадными просящими глазами. Вот и сейчас набирали они мелочь и серебро на бутылку дешевенького гадкого суррогата, почему-то называемого портвейном.
Вадим подошел:
– Здорово, мужики.
