практики в должности помощника командира взвода сержант – будущий младший авиаспециалист. Среднего роста, худощавый, белобрысый, с глазами неопределенного цвета. И характер у него был прескверный. Получив над нами предоставленную ему воинским уставом власть, он стал использовать ее по своему понятию. Командир взвода лейтенант Степанов не желал ни в чем разбираться и во всем доверился своему новому помощнику. Наряды вне очереди сыпались один за другим. А это значило, что пришлось корчевать огромные пни, которые торчали по обе стороны центральной линейки лагеря. Мы обливались потом, орудуя киркой и лопаткой, а наш сержант, покуривая свою вонючую самокрутку, еще и отпускал разные шуточки в наш адрес. Вскоре нашему терпению пришел конец, и мы решили напомнить ему, с кем он имеет дело. Напрягая воображение, мы долго придумывали способы мести… Придумали. После каждого отбоя, при шевелении сержанта на своей железной койке на него то внезапно падала подвинутая нами на самый край полки банка с цветами, то из открытого окна палатки влетал на кровать старый, найденный на помойке башмак.
Но выдержке сержанта надо было отдать должное. Он стойко переносил все тяготы и лишения воинской службы, и только все более жестоко наказывал нас – заставлял хоронить каждый найденный на территории окурок, отлавливал запоздавших к отбою и пристраивал их с киркой и лопатой к корчевке пней. Когда строем рота шла в столовую, а штрафники корчевали очередной пень, рота вдруг дружно запевала: «Пусть за нас работает медведь. У него четыре лапы. Вот ему кирка, лопата – пусть работает, пока не околеет». Война продолжалась вплоть до нашего отъезда из лагеря. Характер – это такая данность: его можно сломать, но нельзя изменить. На следующий год к нам прислали на стажировку уже другого сержанта – видимо, усвоившего опыт предыдущего, а потому и покладистого. Эксперимент не прошел даром.
«Крещение»
Примерно к середине лета, когда в занятиях наступило относительное затишье, – мы занимались лишь плаваньем, совершали вечерние прогулки, пели под гитару, а в дождливые вечера сидели в палатках и резвились, колотя друг друга шинельными скатками, – в палатках «спецов» вовсю шла подготовительная работа по организации традиционного ритуала «крещения "ратников"». Так называлось посвящение в «спецы». Наши командиры этому не препятствовали. Мы уже знали, в чем оно состояло. Не знали только, когда это произойдет – «спецы» держали все в глубокой тайне. И вот однажды в одно из воскресений, когда все «ратники» находились в лагере, нам объявили, что все мы должны выйти на пляж. Всегда готовы! Там нас уже поджидала вся «спецовская» братия. С криками, смехом и улюлюканьем они кинулись на нас, как туземцы племени Тумба-Юмба на пришельцев. Каждого «ратника», как есть – в брюках и гимнастерке, подхватывали за руки и за ноги и с нескрываемым чувством радости, как людоед, получивший свою добычу, затаскивали на пятиметровую вышку для прыжков в воду. Медленно раскачивали и бросали
