Отец постоянно кричал на нее, называл идиоткой и требовал сказать, кто сделал ей ребенка. Джеймс все время находился рядом, придавал ей сил и смелости принять верное решение. И ни разу не спросил, от кого этот малыш. Он не спорил, когда Зои решила съездить в Лондон, лишь после встретил бледную, как привидение, измученную внучку на железнодорожном вокзале в Солсбери, где она, рыдая, упала в его объятия.
Зои знала, что без любви, поддержки и безграничной веры деда в ее способность сделать правильный выбор она ни за что бы не справилась.
Джейми родился раньше срока и столь стремительно, что у Зои не хватило времени добраться из Хейкрофт-хауса до ближайшей больницы, находящейся в получасе езды. Поэтому малыш появился на свет на старой кровати с балдахином под присмотром местной акушерки. Пока измученная, но ликующая Зои, тяжело дыша, приходила в себя, ее крошечного вопящего сына отдали в руки Джеймсу. Она видела, как наполнились слезами глаза деда, когда он впервые увидел правнука.
– Добро пожаловать в этот мир, малыш, – прошептал он и нежно поцеловал младенца в лоб.
В тот миг Зои и решила назвать сына в его честь.
Она не смогла бы точно сказать, когда именно сформировалась связь между двумя Джеймсами – в этот момент или в последующие несколько недель, пока дедушка и внучка поочередно вставали по ночам и успокаивали страдающего коликами, плачущего ребенка. Джеймс стал для ее сына и отцом, и другом. Мальчик и старик много времени проводили вместе, и старший где-то находил силы, чтобы играть с младшим. Зои вечно заставала их в саду, где Джеймс бросал футбольный мяч, а Джейми его отбивал. Прадед брал правнука с собой на прогулки по извилистым улочкам деревень графства Дорсет, рассказывал ему о цветах, растущих на живых изгородях и в их великолепном саду, где за место на широких клумбах боролись пионы, лаванда и шалфей, а в середине июля даже до окна спальни долетал запах любимых роз Джеймса.
То были прекрасные спокойные дни. Зои нравилось проводить время с дедушкой и маленьким сыном. Ее собственный отец, взобравшись на вершину славы, только что получил «Оскара» и почти не давал о себе знать. Зои всеми силами старалась с этим примириться, но вчера, в аэропорту, когда он обнял ее и признался, что скучает, в сердце дрогнула какая-то невидимая струна.
«Он ведь тоже стареет», – думала она, проезжая кольцевую развязку в конце автострады и направляясь в центр Лон- дона.
Когда Джейми исполнилось три года, Джеймс осторожно убедил ее поступить в театральную школу.
– Если тебя примут, мы все сможем жить на Уэлбек-стрит, – говорил он. – Пора бы Джейми пару раз в неделю на несколько часов водить в детский сад. Ребенку полезно общаться.
– Вряд ли меня примут, – пробормотала она, но все же уступила и согласилась попробовать свои силы в Королевской академии драматического искусства, до которой от Уэлбек-стрит можно было быстро добраться на велосипеде.
Но Зои все-таки поступила и при содействии молодой помощницы-француженки,
