аж до капитана. Для человека с восьмилетним образованием – блестящая карьера. Такой перезимует хоть в палатке, хоть в медвежьей берлоге. В бригаду по разведке створа ГЭС его пригласили нарочно, как таёжника, имеющего опыт выживания в экстремальных условиях. Выходит, во многом благодаря ему авантюра с разведкой створа ГЭС в условиях вечной мерзлоты и Крайнего Севера удалась. Как же так получилось, что на материке у него не осталось родни? Возможно, как и у многих – война?
– 1959 год мы встретили в хлопотах, – продолжал Архиереев. – Планировали устроить общий праздник в новом помещении лаборатории, но ничего не вышло. Не уложились по срокам. Зато теперь…
Следуя друг за другом, след в след, они миновали площадку, на которой были установлены ряды палаток, и следовали теперь по расчищенной тропе, меж снежных брустверов высотой в человеческий рост. Взбирались в гору, частенько оскальзываясь. На середине пологого склона из-за гигантских сугробов выглядывала кровля новенькой лаборатории – первого капитального сооружения в этом необжитом месте.
– Хотели построить барак… то есть общежитие, но потом подумали, что лаборатория важнее. Так руководство решило, – закончил свою речь Архиереев.
Они вступили в пятно света, падавшего на утоптанный снег из окна лаборатории. За подёрнутыми инеем стёклами мелькали неясные тени, обозначая существование некоей неведомой, но активной жизни и под этой, более надёжной, чем брезент, кровлей.
– Вас ждут, – объявил Архиереев. – Общее собрание трудового коллектива, так сказать. Собрано для знакомства с новым техноруком. Весь коллектив, так сказать, в полном составе.
– А как же те, в палатках? Я видел тени…
– Это недовольные. Они всегда есть.
– Чем недовольны?
Лицо Архиереева неуловимо изменилось. Глаза приобрели оловянный блеск. Вот оно, капитанское, искреннее! Наконец-то! Шуточное ли дело – столько лет прослужить в главном управлении лагерей! И где? На Колыме!
– Некоторые, в основном это женщины, недовольны тем, что вместо жилого барака в первую очередь построили лабораторию.
– А ваша жена? Ах да!
Они всё ещё топтались в пятне света. Из окна лаборатории сквозь пелену покрывавшего стекла инея на них смотрели какие-то люди. На сплошном белёсом полотне изморози от их дыхания образовались тёмные оттаявшие пятна. Архиереев шевельнул плечом, как бы подталкивая Клавдия Васильевича к ступеням крыльца. Мощный мужик. Действительно, опытный таёжник. В такой холод гуляет по улице без шапки. Клавдий Васильевич покосился на побелевшие от инея усы и брови Архиереева и поставил ногу на нижнюю ступеньку крыльца.
Снег, тонким слоем устилавший деревянные ступени, скрипнул под ногами.
– Слышите, как снег скрипит? Это значит, температура ниже тридцати, – проговорил Клавдий Васильевич, пытаясь продемонстрировать товарищу
