неожиданности я вздрогнул и обернулся. В стороне у здания кухни стояла Мария, та самая, которая назвала место пребывания моей семьи, уронив ложки за моей спиной. Когда наши взгляды встретились, она отрицательно покачала головой, и, указывая мне на кастрюли, нарочито громко крикнула:
– А это кто будет заносить?
Бросив камень, я развернулся и направился обратно, недоумевая, откуда девушка знает мое имя, ведь в Сером Городе нам присваивают лишь номера.
Поравнявшись с Марией, я поднял кастрюли и отправился вслед. И как только мы скрылись за углом, заговорил.
– Откуда ты знаешь мое имя?
– Тебя многие знают, – тихо ответила она, заворачивая за стену здания переработки. – Не рискуй понапрасну. Ты нужен.
В этот момент появилась охрана, и мы разошлись по своим точкам.
Все последующее время я размышлял о сказанном Марией. Меня знают? Кто? Зачем я им нужен и для чего? Я заметил, что тогда в столовой Мария обратила на меня внимание, но думал, это обычное сочувствие. Хотя ее тайный знак рукой к сочувствию не относится. Это уже другая связь, такие знаки это передача сигнала, и обычно подобное делают среди своих.
В один из дней нас собрали на площади и объявили номера тех, кто подходит для испытания первой фазы. Этих людей освободили от работы и других обязанностей и забрали в строение с лабораторией.
После этого в нашем секторе начали говорить о заботе правительства, о том, что есть надежда, что скоро все закончится, и мы вернемся в свои дома. Я не понимал, почему эти люди так слепо верят правящей верхушке. В Сером Городе творится что-то странное, здесь нарушаются права людей под предлогом заботы, здесь прикрываются какой-то болезнью во внешнем мире, хотя никто из нашей общины не болел ничем подозрительным. Здесь наши имена заменили на номера и оставили нам только правила и запреты. Меня избили, потому что я хотел обнять своих детей и жену. Какая здесь забота? И почему почти никто из людей этого не видит?
Чем дольше я находился в Сером Городе, тем больше вопросов возникало. Что-то случилось. Что-то случилось с миром, и у меня росло подозрение, что вся ситуация подстроена. Болезнь не может быть избирательна: напасть на город, а целую общину обойти. Если только эта болезнь не была создана для каких-то целей. Я сам себе не верил, когда думал об этом, но все складывалось именно так.
Когда вернулись испытуемые, я заметил в них изменения. Их взгляд стал другим, словно из людей вырвали разум. Пустые глаза. Такое бывает после воздействия на сознание, либо наркотических веществ, либо посредством психологических манипуляций. Возвращенные были рассеянными, иногда зацикленными на одном действии, они плохо спали и выглядели тоже плохо. Одутловатые лица, отеки и различные недомогания. Я пытался поговорить с ними, но эти люди вели себя агрессивно, почему-то защищая тех, кто стал нами управлять.
Через некоторое время испытуемые стали умирать. Один за другим. И в народе начались
