style="font-size:15px;"> – Я промыла рану, когда вы выбрались из озера, но заражение все равно началось. Я дам вам четыре таблетки ибупрофена и вернусь обсудить, что делать дальше.
Я проглотила таблетки и закрыла глаза. Что делать дальше. Мне стало смешно. Интересно, почему? О, да, потому что у меня рана на ноге. По крайней мере, лучшая часть меня не пострадала.
У меня по-прежнему все болело, но температура снизилась и в голове прояснилось. Мир вокруг снова начал существовать, а вскоре пришла докторша. Она повернула меня, чтобы лучше рассмотреть мою правую ногу, и спустила джинсы, которые соскользнули с меня, точно пижама.
Я сильно похудела, и это меня обрадовало.
Темно-красная жидкость пропитала белую повязку, которая закрывала ногу от самого колена до щиколотки. Кожа вокруг покраснела и распухла, и мне казалось, что, когда я на нее смотрела, мне сразу становилось хуже.
Тогда, в тонущем самолете, когда Ник резко дернул меня и оторвал то, что впилось мне в ногу, я уже почти ничего не чувствовала, но сейчас мое тело наполняла боль, и мне казалось, что я ощущаю, как жар поднимался по моему телу наверх.
Сабрина долго смотрела на повязку, как будто превратилась в рентгеновский аппарат в человеческом обличье и должна была сохранять неподвижность, чтобы сделать хороший снимок.
– У вас серьезное заражение, причиной которого является рана в икроножной мышце, – глядя мне в глаза, сказала она. – Опасность инфекции возникла в тот момент, когда вас вытащили на берег. Я постаралась промыть и забинтовать рану, но этого оказалось недостаточно. Сейчас мы должны принять решение.
Мне совсем не понравилось, как это прозвучало.
– Я могу еще раз промыть рану и дальше следить за ее состоянием более внимательно. При обычных обстоятельствах вы бы уже получали антибиотики, но у нас очень ограниченный запас. Поскольку мы имеем доступ к вашей ране, у нас есть шанс справиться с инфекцией без антибиотиков, которые принимаются перорально.
– Понятно, – кивнула я.
– Если инфекция будет продолжать развиваться к заходу солнца, нам придется принять превентивные меры, чтобы она перестала распространяться.
Я кивнула, пытаясь скрыть, что ее слова меня сильно испугали.
– Сейчас я удалю часть мышечной ткани вокруг раны и почищу ее в третий раз, – добавила докторша.
Она долго говорила монотонным голосом, подробно перечисляя осложнения, которые могли возникнуть, время от времени произнося страшные слова «гангрена» и «сепсис». В общем, она сказала, что, если мне в самое ближайшее время не станет лучше, она удалит часть моей ноги. В лучшем случае мой выбор летней одежды будет ограничен, в худшем… меня ждало кое-что пострашнее. Сабрина закончила свою речь заявлением о «полной потере подвижности». Она замолчала и стала ждать, что я отвечу, и мне стало интересно, на что она рассчитывала.
– Ну, писатели не слишком часто выходят из дома. А спортом я не занималась уже много лет, – заговорила я наконец.
«Ты
