идея получше есть, – и куда-то убежал по коридору.
Я вернулся в каюту, где уже по кружкам был разлит горячий чай. Мы приготовились к вечерним посиделкам. Белевский спросил, чего делать с «молодым», на что у Морозова было радикальное решение.
– На берег, первым рейсом. Он нас обосрал, сказав, что мы ничего не знаем о боях. Один раз побывал в бою, и всё! Звезду ему вешай!
– Ты себя в нём увидел? – уточнил я.
Морозов посмеялся, а Белевский согласился с моими словами.
– Нет. Я бы сразу вас послал, и очень далеко. Да и мы же знаем, кто из нас лучше, – ответил Коля.
– Это тут при чём? Нам парень о страхах рассказал, а ты всё своё эго наружу выворачиваешь. Пошёл ты сам, Николя! – рыкнул на него Белевский и вышел из каюты покурить.
– А че я не так сказал? – спросил у меня Морозов.
– Всё ты правильно сказал. Мы знаем кто из нас лучше.
– Ха, ты начинаешь это признавать! – обрадовался Николай.
– Я же не сказал, кто именно. Спать давай.
Тут уже Морозов задумался. Пока его стремление стать лучшим ограничивается только словами. Испытания он проводит уверенно, качественно и строго по заданию. А вот в коллективе пока только выделяется гонором и пафосом. Ну и спорами с флотским руководством.
Следующее утро прошло под аккомпанемент стенаний Морозова, что он не может попасть в гальюн. Скакал в коридоре Коля, как заяц перед зайчихой.
– Чё делать-то?! Чё делать-то?!
В этот момент мимо каюты шёл Витя Тутонин. У него и на этот счёт нашлась флотская мысль.
– Коля, хочешь морской совет? – спросил он.
– В туалет хочу больше, но давай.
– Только покойник не ссыт в рукомойник, – ответил ему Витя.
Я и Белевский чуть с коек не упали. Надо эту фразу наклеить над умывальником.
До начала предполётных указаний надо было как-то объяснить Реброву, что Борзов летать не будет. Истинную причину говорить не стану. Так что решил сказать, что времени только на одного.
До Вольфрамовича информация была мной доведена. Когда на предполётных Борзов сидел за столом, на его лице читалось разочарование. Зато Ветров был радостнее всех.
В комнате, где мы экипировались, Борзов подошёл ко мне с просьбой повлиять на решение Реброва. Пока я надевал спасательные поплавки из комплекта пояса АСП-74, Паша продолжал меня обрабатывать.
– Денёк выжди и готовься на завтра. Если свободен буду, слетаем.
– Ага, а потом у вас задача и все средства на неё уйдут. И опять вас будут гонять над акваторией. Бухту не смогли заснять нормально?
И как узнал молодой лейтенант про наш вылет? Ещё и тыкает меня в провал, которого не было. Так, по крайней мере, сказал Бурченко.
– Слушай, иди ка ты, пока по шее не получил. Скажи спасибо, что всё так. Не спеши жить, – ответил я.
Ветров посмотрел на друга. Борзов что-то проворчал себе под нос, но всё-таки согласился.
