с несколькими другими, поступившими на военную службу. Церемония происходила во внутреннем дворе замка, неподалёку от арены. Джош сидел на скамье в окружении толпы зевак и, помнится, отчаянно завидовал каждому из новоиспечённых воинов, и Киану в частности. Лекарь, он же Хранитель манускриптов Миртен торжественно читал слова присяги, а солдаты, опустившись на одно колено, повторяли услышанное хором, предварительно произнеся своё имя.
– Я, Киан, сын Фергина из Илбрека, признаю его светлость Рутвена Беркли своим полновластным лордом, хозяином и властелином судьбы моей. Вверяю себя в его светлые руки, пусть воля его ведёт меня. Клянусь благородству его крови в вечной и безграничной верности, уважении и послушании. Да не будет у меня другого господина, и не послужу словом или делом никому другому. Обещаю во всеуслышание отныне служить ему покорно, и держать свою клятву, доколе господин мой будет держать свою…
– Я, Рутвен Беркли, милостью богов граф Хартворда и близлежащих земель, принимаю твою присягу и клянусь защищать тебя, оказывать тебе помощь, поддержку и предпочтение во всех делах, кои совершишь ты, находясь на моей службе и мне на пользу, в знак чего вручаю тебе этот меч и эту ливрею, а также назначаю жалованье в двенадцать серебряных дарнов в год…
Джош вздохнул. Он знал эти слова наизусть.
В очередной раз молчаливо посетовав на необъяснимое упрямство мастера Гербера и Балдрика Одли, юноша помахал Киану в ответ, засунул трубку пергамента за пазуху и, на ходу здороваясь со знакомыми, направился к огромным воротам, ведущим в город. Обычно ворота запирали, а для прохода внутрь и наружу служила небольшая калитка, окованная железом. Но сейчас створки были распахнуты настежь: во двор постоянно заезжали гружёные телеги, туда-сюда сновали многочисленные носильщики с корзинами или мешками на плечах. «Торопятся все, похоже, к приезду его светлости», – подумал Джош.
Заметив небольшую группу людей возле одного из столов, он остановился. Полтора десятка дворни окружали гонца Фрая, который сидел на скамье. Стол, грубо сколоченный из досок, отполированных сотнями и тысячами локтей, был заставлен незамысловатыми блюдами: глубокими мисками с гороховой кашей, тушёной капустой, тарелками с кусками прожаренной свинины и целыми грудами зелени. Гору пустых чашек просто сдвинули на угол стола. Обычно посуду довольно быстро уносили – эта обязанность лежала на толпе босоногих мальчишек, – но и они сейчас, разинув рты, столпились вокруг, стараясь не упустить ни слова из разговора.
– И как же он выглядит?
– Сегодня привезут?
– А как Гронин? Фальбут? А Лорк? Они живы?
Фрай недовольно хмыкнул.
– Да говорю ж вам ясно – все живы. Кто вам эту чушь про битву рассказал? Его полудохлого нашли, в полумиле от Гриммельна. Он сам оттуда уполз. Весь в кровище, а ноги вроде как обморожены. Валялся на пригорке в беспамятстве.
