он не будет учиться усерднее, то станет обслуживать столики, как я. Чарли назвал меня идиоткой. Два грубых старика спросили, сколько надо доплатить за чуток сахара после еды, и когда я им ответила, что сахар у них на столе, они засмеялись: «Мы не этот сахар имели в виду».
А что на другой чаше весов? Есть ли что-то стоящее во всем этом? Ничего. Но как, черт возьми, я смогу добраться да Лос-Анджелеса, если даже здесь не могу быть в безопасности?
Комок, который я изо всех сдерживала, поднимается к горлу и душит меня.
– Хорошо! – кричу я, прежде чем сглотнуть, – голос высокий и тонкий. – Одну секунду.
Я успеваю сделать один неуверенный шаг к лестнице, прежде чем из кухни появляется Люк, уставившись на меня быстро темнеющими глазами. Я крепче сжимаю рубашку, его взгляд следит за моим движением.
– Что, черт возьми, произошло?
– Ничего, – шепчу я. Соберись. Соберись. – Упала.
Он застывает.
– Какого черта ты мне врешь? Что случилось?
Донна выглядывает в коридор, и у нее округляются глаза, пока она вытирает руки о кухонное полотенце.
– Боже мой, дорогая, у тебя камешек прилип к… – Ее взгляд падает на блузку, которую я судорожно сжимаю руками. – О, дорогая.
Дэнни пересекает комнату и кладет ладони мне на плечи. Я втягиваю воздух от болезненного прикосновения.
– Рука, – шепчу я.
– Прости! Прости, – говорит он, отпуская меня. – Что произошло?
Я перевожу взгляд с него на Люка. Хочу соврать, но порванная рубашка меня выдает, а Люк, кажется, всегда видит, когда я вру.
– Какие-то парни пытались стащить меня с велосипеда по дороге домой. Я в порядке.
– Ты ни черта не в порядке, – рычит Люк. – Ты хромаешь, ты вся в ссадинах с ног до головы, и они порвали твою гребаную блузку.
Донна морщится от слов, которые он использует.
– Нам нужно вызвать полицию, милая?
Я быстро качаю головой.
– Нет. Ничего страшного не случилось.
– Черта с два не случилось, – рычит Люк.
Может, он и прав, но полиция не будет ничего предпринимать. Они, скорее всего, решат, что я сама виновата, и… может быть, так оно и есть. Может быть, мне следовало переодеться в другую одежду, прежде чем отправляться домой на велосипеде. Может быть, мне не следовало петь. Может быть, мне изначально не следовало садиться на велосипед.
– Я в порядке. Правда. Мне пришлось оставить велосипед. Кажется, у него рама погнулась.
– Ребята съездят за ним, – говорит Донна, прикасаясь рукой к моему здоровому локтю. – А я помогу тебе привести себя в порядок.
Донна ведет меня к лестнице, а Люк стоит и смотрит, как я иду, и сдерживает какой-то непонятный порыв, а потом наконец уходит прочь.
Донне приходится взять пинцет, чтобы вытащить частички щебня и стекла из кожи. Я кусаю губу, напрягаю бедра и впиваюсь ногтями в ладони, чтобы
