Скажите, а эта среда включает в себя театр? Или это новое движение считает театр чем-то отжившим?
Т.М. Ну да, вся эта идея повторения одного и того же на сцене… но нет, кое-что есть… потому что это выражалось преимущественно в танце, по большому счету, в музыке… в хеппенингах.
Р.Х. Другими словами, нечто довольно изменчивое – оно, по-видимому…
Т.М. Наверно, в большинстве случаев есть только сценические работы, которые просто случаются сами собой однажды вечером.
Р.Х. Вы имеете в виду хеппенинги?
Т.М. А вот спектакли, которые долго не сходят со сцены, они просто… по-моему, с ними просто не совсем сочетается темперамент этих людей. Потому что эти люди – они, в сущности, битники.
Р.Х. А есть ли какая-то связь, допустим, с Кейджем, с музыкой Джона Кейджа?
Э.У. Да, по-моему, есть.
Т.М. Кейдж – это педантичная идея, что надо кое-что в себе раскрепостить. Я хочу сказать, он, возможно, помогает людям раскрепощаться, но сделать что-то интересное или что-то действительно вдохновляющее… чего нет, того нет, он всего лишь…
Э.У. По-моему, он совершенно чудесный, но, по-моему, ребята помоложе – вот они действительно…
Т.М. Он художник для ценителей технических умений, он, может быть, годится, чтобы раскрепостить тебя технически, чтобы ты хватал все, что вздумается, и отрывался: хоть на бонгах, хоть на рояльных струнах, хоть на будильниках, на всякой всячине…
Э.У. Но он же по-настоящему великий…
Т.М. Но когда надо придать связность – нет, тут он…
Р.Х. А вы считаете, что тут надо придать связность?
Т.М. По-моему, так кайфовее. Кайфовее сыграть часовой концерт, чем какой-то концерт, куда люди забредают просто поглазеть… ну, не знаю, и так, и так кайфово, но мне нравятся… мне лично нравятся… я вообще заядлый театрал… мне вообще-то нравятся такие вечера в театре, которые вселяют в тебя мощнейшее общее ощущение, когда по-настоящему подзаряжаешься.
Р.Х. Вы думаете, что вам нужен какой-то стержень?
Т.М. Ну, к Кейджу или к тем другим ребятам заходишь в зал, и то, что они делают, возможно, цепляет тебя в интеллектуальном смысле, понимаете, но в эмоциональном – не цепляет, не ошеломляет.
Э.У. Я бы признал за ним, знаете ли, большие заслуги в связи с тем, что он чисто экспериментально, интеллектуально «раскрепощает других художников».
Р.Х. Но, по вашим ощущениям, он вовсе не романтик, верно?
Э.У. Не романтик.
Р.Х. Энди, почему вы повторяете ваши визуальные образы?
Э.У. Не знаю.
Р.Х. Когда подъезжаешь к Энди с этого бока, он выключается. Вот смотрите, есть множество банок супа Campbell’s. В вашем восприятии каждая банка – особенная?
Э.У. Э-э, нет.
Р.Х. Они все одинаковые?
Т.М. О нет, в одних куриный суп, в других – говяжий бульон…
Р.Х. Я прошлась по галерее Ferus, подсчитала, какие банки продавались, и сделала
