специфика труда опасного и чёткого. Думать некогда. Любой ценой, но. Задержать и точка.
– А ты Фома неверующий обзываешь меня выдумщиком, сказки для детей… Такое даже вумному брехуну не сочинить.
– Он, мой собеседник, капитан, потом.
Почёсывал затылок и признавал, что можно верить и злил заводил меня на другие случаи ещё более удивительные, где точно некому было сомневаться. Такое смогут только Ангелы, и то нужно уметь жить так, что бы тебя спасали. Помнишь анекдот как девка, гулящая и пройдоха, тонула и просила Господа спасти её. Клялась, что теперь будет вести праведный образ жизни. Господь простил. Спас её. Потом второй раз тонула и ещё с нею напарник, коллега по искусству мошенничества. И вот третий раз корабль айсберг, пробоина, тонут. Она опять взмолилась и просит. Ну. Господи я грешница. А их целый пароход. Жалко. Их то, зачем топить. И, тогда Дедушка Бог воскликнул.
– Я, вас таких, он чуть не сказал открытым текстом. Гулящих, жуликов и т. д. Так вот одним разом, вас, всех, таких, на дно… Долго собирал в одну компанию.
Вот так и мы с тобой…
– Ну, совсем, совсем простой случай и случай ли.
… Опять завод. Опять обед и мы греемся на солнышке, потом в цех или по участкам. Ну, греемся себе, подрёмываем, … на брёвнышках, которые сложены около железнодорожной платформы. Я наверху. На штабеле, а ребята кто где. И, и вдруг порядки, совсем не порядки, а мы во все лопатки, кто куда. Гора леса, штабель пошел в раскатку. Я на верху, брёвна внизу едут и я с ними под платформу. Раздавят и конец делу и, я в лепёшку…
… Я прыгаю, дрыгаю, куда и глаза не глядят, а перед носом, вдруг, буфер платформы. Это при формировании состава они берегут вагон от удара, а тут я своим носом и коленками врезаюсь в него и, поджимаю ноги. Висит моё ещё не прекрасное, но живое тело на этом буфере, а брёвна бьют по пяткам и колёсам. Вагон поехал и отошёл от кучи, а я висел пока ребята не пришли и не отцепили, как буд – то приклеенного … меня от этой железяки.
– … Ну, вот теперь скажи, как и кто руководил действиями по спасению моего бренного, но пока живого тела, где ещё ни фигур не мускулатур…
– Одни жилы и кости вместо толстого сытого и крепкого тела. А вот и спасся. Как. Я тебя спрашиваю. Опять, скажешь, выдумал?
Воот. Таак, или никак.
– Спорили и мы тогда с пацанами, как получилось, что не придавило меня.
– А и ребята были не у мамы на перине. Но они хоть были внизу и спрыгнули с высоты, в сторону, сидели на краешках брёвен. Мне некуда было больше свалить. Два пути, под колёса железные и рельсы чугунные или под брёвнышки, явно не папье-маше, в киносъёмках…
Поцелуй
– Ээх, поцелуй. Как вспомнишь, так вздрогнешь, но, друг мой, дорогой терпеливый слушатель, не тот, поцелуй юной, первый в жизни, или этой как её, даа, Чаниты. Ну, и фильм есть и оперетта. Там поцелуй красавицы.
– Неет, у меня не сладкий, но первый и последний…у них, у этой пары совсем не влюблённых…
Паровоз и трактор
Ох, ох, это уже не оперетта. И не смешно. Было бы смешно, если бы не было так
