в дом, приготовилась почувствовать неприятный запах от сырости, от старого дома. Но нет, ничего подобного. Пахло какими-то незнакомыми травами.
– Располагайся, скоро буду, – произнёс Никита, положил вещи на широкую скамейку и резко вышел.
Две пары детских глаз уставились на меня. Девочка жалась к брату, тот смотрел настороженно.
– Привет. Будем знакомиться? Меня зовут Виктория, можно Вика, тётя Вика, я ваша временная няня. А вас как зовут?
Молчание затянулось, думала, что не ответят.
– Меня Андрей, сестру Лена, – шмыгнул носом мальчик.
– Леночка, – тихо добавила девочка.
– Андрей и Леночка, прекрасные имена. Показывайте дом, где можно вещи положить, где я жить буду?
– А что показывать, вот комната отца, – он ткнул в проём, завешанный шторкой, – тут кухня, – он указал на печь, – там подпол, – палец опустился вниз. – А там мы с сестрой спим, – он приоткрыл дверь в небольшую комнатку.
– Негусто, – осматриваясь, прошла вперёд. – Буду спать с вами.
– Где? У нас сестрой узкая кровать, – недовольно произнёс мальчик.
– Значит, на полу, – вздохнула в ответ.
Убрав вещи в детскую комнату, вернулась на кухню. Воду, значит, поставить на огонь? А где огонь, вода? Печь никогда не топила.
– Андрей, печь топить умеешь? – поинтересовалась у мальчика.
– Умею, а вам зачем?
– Так твой отец попросил чай поставить.
– Так кто летом печь в доме топит, во двор пойдёмте, там затопим. Только воды нет, – выходя, сообщил мальчик.
– И где вода? Колодец?
– Нет, – он мотнул головой. – На речку нужно идти.
– Далеко? – мне сейчас только вёдра с водой нести, себя еле держу после трёхдневного заключения. Помыться бы и раны осмотреть.
– Я сбегаю, вскоре вернусь, вы только за Леночкой следите и огонь в печке разожгите, спички дома на полке, дрова вот, – он ткнул пальцем на самодельную мазаную глиной плиту и, схватив небольшое ведро, убежал.
– Братец, а как же я? – всхлипнула девочка, сев на чурбан возле дверей. – Он сейчас на речке камушки будет кидать, а я тут сидеть, – пожаловалась мне малышка.
– Мне бы твои проблемы, – пробурчала под нос, пытаясь запихать дрова в печку. Набивать не стала, сейчас главное, чтобы разгорелось.
Мне не с первого раза, но удалось поджечь тонкий кусок коры, а уж от неё разожгла и дрова.
Вода на первый взгляд казалась чистой, привередничать не стала, налила в кастрюлю и поставила на огонь.
К моменту закипания воды вернулся хозяин, в руках он держал небольшой туесок, в котором была горячая каша.
– Опять пшённая, солёная, – протянул мальчик, открывая крышку.
На столе, кроме каши и чая, ничего не было. Желудок урчал и требовал чего-то более существенного, чем тарелка солёной каши, которую я чуть ли
