Сеть не ответила и задала следующий вопрос. Мой любимый цвет, какие я предпочитаю фрукты, помню ли я прошлогодний первый снегопад? Вопросы сыпались из терминала, как из рога изобилия. Всё это продолжалось не менее часа. Все сидели неподвижно, изредка что-то чиркая в своих папках. Только Глеб, наконец, отцепился от окна, переместился куда-то вглубь помещения и сел там, в тени.
Наконец, на экране высветилось «Спасибо за ответы» и терминал выключился. Председатель что-то нажал и повернулся к стоящему на его столе монитору.
– Итак, – сказал он, быстро пробежав глазами по экрану, – ваша благонадёжность составляет пятьдесят восемь процентов.
– Это не очень хорошо, да?
– Да. С большой долей вероятности, вы можете продать наши секреты даже на минимальных условиях. Вас могут запугать, использовать ваших близких для давления на вас. Вас легко убедить в своей правоте. И вы склонны к левым взглядам. Мы не можем предложить работу такому человеку, как вы.
Я сник. Я так обрадовался перспективе работы в корпорации, что совсем не подумал о том, что это так и может остаться только перспективой. Да, лотерейный билет у меня был, но вот только он не оказался выигрышным. Я в пол уха слушал вопросы и лениво отвечал, исключительно машинально. Где-то позади вышел из тени Глеб и, похоже, собирался уходить. Члены комиссии тоже заметно расслабились, стали переговариваться и никто, кроме председателя, не слушал меня.
Зазвонил телефон и все мгновенно замолчали. Даже замерли. Председатель побледнел, зачем-то встал и снял трубку.
– Алло?
Все как будто пытались отодвинуться от него подальше, словно он прокажённый.
– Да, – председатель достал платок и вытер выступившую на лбу испарину. – Только основные тесты, да. Нет, ещё не брали. Наверное не будем. Ведь всего пятьдесят восемь! Да, мне сообщали об успехах и сроках, но…
Он замолчал и закрыл глаза. Кажется, можно было расслышать чей-то злобный голос из динамика трубки. Председатель положил трубку и стал смотреть прямо перед собой.
– Как председатель комиссии, предлагаю утвердить Бориса Еремеева на должность специального консультанта в проекте ВИЛ. У кого-нибудь есть возражения?
Все молчали, потупив взгляд или уставившись в окно. Только Глеб смотрел на меня неотрывно своими глазами-щёлочками.
– Утверждаю, – председатель устало опустился в своё кресло.
Ко мне быстрыми шагами подошёл Глеб. Я машинально встал и он пожал мне руку:
– От всей души поздравляю, – в его голосе не было и тени притворства. – Позвольте, я провожу вас.
Он обнял меня за плечи и вывел в коридор. Я растерянно оглянулся на проверяющих: они собирали свои бумаги и старались не смотреть друг на друга. Видимо, они решили поскорее забыть всё, что здесь произошло. Никто не пытался меня остановить или что-либо сообщить мне.
Как только мы покинули комнату, Глеб отпустил меня, заложил
